2. Институциональные предпосылки и ограничения
Во многих общественно-значимых работах, таких, как Отчет Всемирного банка за 1997 г. "Государство в меняющемся мире", среднесрочная программа Правительства Российской Федерации на 1997—2000 годы "Структурная перестройка и экономический рост" были использованы институциональные принципы. Однако теоретические, методологические подходы и практические механизмы применения этого направления новейшей теории экономики в полной мере пока не освоены и используются неэффективно.
Эволюция институционализма* Это течение западной экономической мысли возникло как своеобразный противовес
1 См. подробнее: Сорвина Г.Н. Экономическая мысль XX столетия. М.: РОСПЭН,2000.
неоклассической теории и до последних десятилетий таковым и оставалось, конституционалистов всегда отличала глубокая убежденность, что экономическая наука относится к наукам социальным, что социальный, исторический анализ должны присутствовать в экономическом исследовании. Но главное, они были сторонниками эволюционной теории. Характерной чертой их методологии было также использование элементов социальной психологии. Их критиковали, в том числе и в нашей стране, за непомерное расширение предмета своей науки.
Создатель направления Т.Веблен опубликовал 11 научных трудов, из которых, видимо, только один переведен на русский язык. Многие из его подходов заимствовал Дж.Гэлбрейт (в частности, концепцию техноструктуры). Для современного понимания институционализма важно, что именно Т.Веблен ввел в науку сам термин "институт". Правда, он дал ему чрезвычайно расплывчатую трактовку. Благодаря этому последователи могли на свой вкус выбирать, анализ каких институтов им кажется более значимым. Он выделил в качестве самого главного института капитализма XX в. — корпорацию. Заметим, не фирму, как у неоклассиков, а именно корпорацию.
В 20-е, а особенно в 30-е гг. в условиях мирового экономического кризиса, концепции институционализма приобретают огромную популярность в США. Это связано с именами двух ученых. Прежде всего, это Дж.Коммонс, поставивший в центр своего анализа институт права, а также сделку как важнейшую экономическую категорию и социальный консенсус (он был одним из авторов Нового курса Рузвельта). Вторым следует назвать У.Митчелла — институционалиста совсем иного рода, занимавшегося изучением циклов и прогнозами. Неоклассики тотчас забили тревогу. Один из самых известных ортодоксов неоклассицизма англичанин Л.Роббинс заявил об опасности того, что скоро вся экономическая наука может стать институциональной.
Но в то время этого не случилось, чему способствовала резко возраставшая популярность кейнсианства, течения более спокойного и не заигрывавшего с марксизмом. Считалось, что ортодоксальная наука все, что нужно у институционализма позаимствовала. Однако же целый ряд позиций институционального направления с немалым успехом вскоре после войны и позже, в 70-е гг. развивались во Франции, где возникла оригинальная научная школа — социологическая — во главе с Фр.Перру. И если ставить цель детально изучить возможности применения институционального анализа к исследованию социально-экономического развития России, то теория рынка Перру, на наш взгляд, представляет наибольший интерес. В 50-е — 60-е гг. заявили о себе также американские институцио-налисты (Дж.Гэлбрейт, Р.Хейлбронер и др.). Концепции первого хорошо известны (индустриальное общество; конвергенция двух систем). Р.Хейлбронер интересен как специалист, исследующий историю капиталистического хозяйства, в том числе формирования рынка.
"Новая институциональная экономическая теория" конца XX в. постановкой и решением ряда сложных проблем несомненно привлекает к себе внимание. Она осталась в чем-то верна традициям институционализма прошлого, в чем-то их удачно развила, от чего-то категорически отказалась. Во-первых, сделан достаточно неожиданный шаг в сторону соединения неоклассической теории индивидуального выбора и теории институтов (после многих десятилетий критики неоклассической школы). Во-вторых, современные институциона-листы решительно порвали с идеями Т.Веблена о неизбежности исчезновения частной собственности. Напротив, в "теории прав собственности" Р.Коуза частная собственность рассматривается как институт непререкаемый. В то же время центральным институтом современной системы для институ-ционалистов остается крупная корпорация, в исследовании которой сделаны немалые успехи (теория "трансакционных издержек").
Среди интересных достижений "новых институционалис-тов", способных заинтересовать тех, кто ищет подступы к рыночной экономике, стоят исследования в области новой экономической теории, получившей название "клиометрии" (по имени музы истории Клио). Они у нас очень мало известны. Однако Р.Фогель и Д.Норт разделили Нобелевскую награду в 1993 г. за исследования именно в этой области. Эта новая ветвь экономической науки основана на использовании современных (в том числе эконометрических) методов
анализа для оценки (а, возможно, и переосмысления) исторических событий и их значений для будущего. Поиски "траектории" развития народного хозяйства, надо сказать, экономисты предпринимают не первый раз. На наш взгляд, у российских экономистов начала прошлого века в этом были успехи.
Содержание категории институтов. В свое время Дуглас Норт рискнул дать четкое определение институтов, отделив их от понятия "организации". Для понимания процессов, происходящих в нашей стране, особое значение имеет выделение и изучение тех институтов, которые воплощены в обычаях, традициях и кодексах поведения и "которые гораздо менее восприимчивы к сознательным человеческим усилиям". Немалое число таких институтов являются антирыночными и ведут свое происхождение не только с советских времен, но из глубины веков. Патернализм, иждивенчество, склонность к монополизму, уравниловке, авантюризму, известное русское "авось" — все это лишь малая толика примеров.
В последнее время в ряде серьезных публикаций утверждается, что формирование рыночных институтов есть ключевое звено системных преобразований российской экономики. Однако об институтах какого рынка идет речь? Д.Норт пишет, что ключом к пониманию исторического процесса являются институциональные изменения. Неужели таких изменений не было при переходе от рынка свободной конкуренции к монополистическому и олигополистическому? Неужели не менялись нормы права, обычаи, кодексы поведения? Какие же институты нам создавать? Думается от ответов на эти вопросы зависит очень многое. Это тем более важно для нашего общества, которое практически оказалось без практического опыта исторического развития нормальных трансакционных отношений. В этом кроется одна из причин трудного прохождения этапа перехода на рыночные принципы жизнедеятельности.