СОЦИАЛЬНЫЙ ИНСТИТУТ
Анализ общественных институтов стоит на первом месте в двух науках — социологии и экономике. В экономике лидирующие позиции до сих пор занимает институциональный подход, представленный Т. Вебленом, Дж. Кларком, К. Митчеллом, Дж. Гэлбрейтом. Для социологически ориентированных экономистов — а таковыми являются представители не только институционализма, но и многих других направлений современной экономики — бизнес, промышленность, рынок, банки, собственность, корпорации являются социально-экономическими институтами, созданными или сконструиро ванными по определенным правилам, выполняющими в обществе особую миссию по упорядочению и организации жизни людей, удовлетворению первичных и вторичных потребностей. Все это институты могут делать благодаря присущим им механизмам, техникам и практикам.
Именно институциональное видение предмета исследования позволило родоначальникам институционализма преодолеть абстрактные схемы А. Смита и Д. Рикардо, которые те накладывали на многообразные формы реальной жизни индивидов, пытаясь упрятать в них самые разные проявления экономического поведения людей в разных странах, разных культурах и в разные исторические эпохи. Именно этот подход позволил экономической науке учитывать — наряду с важнейшими экономическими категориями — убеждения, ожидания, верования, традиции народов, наконец, их образ жизни.
Вряд ли стоит говорить о том, какую огромную роль играет в социологии категория общественных институтов. Без нее невозможно не только правильно познать объективную реальность, но и систематизировать научное знание, представить его в виде логически непротиворечивого целого.
Если признание огромной роли институтов социологами кажется нам делом очевидным, то акцент на этом вопросе представителей несоциологических дисциплин требует особого внимания. В частности, известный американский экономист, прославленный теоретик современного менеджмента Питер Фердинанд Друкер (р, 1909) как в своих ранних, так и в поздних работах не уставал подчеркивать то обстоятельство, что большой бизнес и менеджмент следует рассматривать помимо всего прочего, а, возможно, и в первую очередь, как важнейшие институты общества.
В своей ранней работе «Концепция корпораций» он предлагал рассматривать крупную корпорацию как социальную организацию современной промышленности, представительный социальный институт американского общества76 . Хотим мы того или нет, писал Друкер, но крупные корпорации, большой бизнес, составляющие, как утверждает статистика не большинство, а меньшинство, задают идеалы, ориентиры и ценности нынешнего общества, ибо структуру общества определяет не большинство, а лидеры. Согласимся, так мог сказать социолог, хотя на самом деле эти
слова принадлежат профессиональному экономисту и менеджеру.
Те, кто изучает менеджмент, не могут пройти мимо того обстоятельства, продолжает свои рассуждения ведущий теоретик науки управления, что именно этот институт устанавливает стандарты, способ и образ жизни; именно он формирует лицо современного общества и направляет нацию; вокруг него кристаллизуются социальные проблемы и благодаря ему мы надеемся" их разрешить. И уж совсем социологически звучит следующее высказывание П. Друкера: «Каждый институт должен анализироваться в терминах верований и надежд общества, которому он служит... Необходимо анализировать институт в его отношении к функциональным требованиям общества, частью которого он является...»77. Если через корпорацию или современную индустрию американцы реализуют (воплощают) свои верования, надежды, идеалы (массовое потребление, благосостояние, социальная обеспеченность, престижная работа и т.д.), то цели корпорации и общества не расходятся. Общественные идеалы выступают как спрос, а достижения индустрии как предложения. На функциональной ячейке «спрос-предложение» и построено общество свободного предпринимательства.
Если мы посмотрим на два других социальных института, говорит Друкер, которые появились в нашем обществе в течение прошедшего полстолетия, т. е. на профсоюзы и органы правительственной администрации, то увидим, что они суть не что иное, как социальный ответ на феномен большого бизнеса и крупных корпораций. Даже возникновение будущих мировых войн историки нашего времени расценят, возможно, как инцидент в подъеме большого бизнеса, аналогично тому, как историки наполеоновских войн усматривали их истоки в индустриальной революции78 . Когда мы пишем о том, что корпорация есть институт, то имеем в виду, что она, как и любой другой институт, представляет собой инструмент для организации человеческих усилий, направленных к единой цели.
«Так, например, президент компании сообщает акционерам о положении в «их» компании. В этой конвенциональной формуле корпорация выглядит как преходящая и существующая только благодаря свободному вымыслу, в то время как акционер рассматривается в качестве чего-то постоянного и действительно
го. В сегодняшней социальной реальности акционер — лишь один из группы людей, состоящих с корпорацией в специфическом отношении. Корпорация — постоянна, акционер — преходящ. Более того, не будет преувеличением сказать, что корпорация есть социальная, политическая, и вместе с тем реальная априорность, тогда как позиция акционера производна, ибо существует только как предполагаемая законом вещь»79 . Таким образом, юридические законы о банкротстве гарантируют целостность корпорации, ее приоритет над правами отдельных акционеров.
Социальным институтом, т. е. организованной системой, является, например, армия. И в этом смысле, утверждает П. Друкер, крупная корпорация ничем или мало чем отличается от армии. Заимствуя метафору из современной психологии, он пишет, что институт подобен мелодии: он составлен не из отдельных голосов, но взаимоотношений между ними80. В отличие от человека, институт не имеет естественной смерти, естественного периода жизни, «пенсионного возраста». Он всегда занят состязанием со временем. Следовательно, теоретически и корпорация как социальный институт не сталкивается со смертью. Однако конкретная организация, принадлежащая этому институту, например, электронно-ламповый завод, смертен, поскольку, возникнув в определенный момент времени, он ликвидируется по прохождении некоторого временного периода. Еще более смертен (в организационном смысле этого слова) отдельный менеджер. Текучесть кадров, вызывающая обновление персонала на том же ламповом заводе, показывает, что бессмертна только роль менеджера, но никак не конкретный индивид, исполняющий эту роль в данный момент времени. Люди приходят и уходят, а статусы в структуре корпорации остаются. Конкретные учреждения рождаются и умирают, но бизнес-корпорация как социальный институт жива всегда.
По существу, мы столкнулись здесь с ярко выраженной реалистической позицией, представленной в социологии Э. Дюркгеймом, исходившим в своих рассуждениях из приоритета коллектива над личностью, института над индивидом, целого над частью. В отличие, скажем, от номиналистской позиции М. Вебера, считавшего единственной реальностью индивида, а в коллективе, институте и государстве усматривавшего научные метафоры, некие собирательные понятия.
По-видимому, в великом споре реализма и номинализма в философии, а затем и в социологии, П. Друкер выбрал реализм. И не просто выбрал, а доказал свою правоту эмпирическими фактами. В отличие от М. Вебера, предпочитавшего ограничиваться в споре непроверяемостью теоретических постулатов. В самом деле, Великая депрессия 1929 — 1939 гг. в США показала, что правительство в первую очередь пожертвовало правами отдельных акционеров и наемных рабочих, сохранив при этом главные столпы современного общества — крупные корпорации. Они-то и обеспечили в дальнейшем не только выход из кризиса, но и всеобщее экономическое процветание. Простые граждане лишались работы, стояли в очередях за бесплатной похлебкой, ужимались в семейном бюджете, чтобы как-то выжить. Они могли бы потребовать передела собственности, раздачи всего страждущим и умирающим. Но не потребовали, сохранив при этом главное достояние нации — крупные корпорации, большой бизнес, свои институты.
Выделение роли институтов понадобилось экономисту Друкеру для того, чтобы побороться с экономистом Смитом и его последователями, полагавшими, что главным в производстве являются современная технология, машины и техника, сырье и рабочая сила. Нет, утверждал этот «почти» социолог, главное— это принципы организации, но «не машин, а людей, т. е. социальной организации»81 .
И вот теперь пришло время подойти к самой сути вопроса — к менеджменту. То, что в ранних работах Друкер именовал основными институтами общества, т. е. корпорации и большой бизнес, в более поздних работах его отступает на второй план, а главным институтом постиндустриального общества провозглашается менеджмент82 .