Легализация естественных и неотъемлемых прав человека,
признанных в актах ООН и международно-правовых соглашениях, подготовленная развитием этической и политической мысли, произошла в значительной степени на базе интеграции мировой экономики. Из признания прав и свобод человека вытекают фактические правоотношения, даже если эти права и свободы не признаны государством. В конечном счете любое государство вынуждено их признавать.
Новое правосознание, адекватное реальностям современного мира, предполагает понимание значимости общечеловеческих ценностей. Оно зародилось, когда в области регулирования международных отношений стали руководствоваться установлениями международного права. Новый подход к праву и законности дает возможность осмыслить существующие парадигмы в исследовании проблем, касающихся приоритетности общечеловеческих ценностей и соответственно примата международного права. Новое правопонимание включает также идеи примата права над государством, идею естественных прав и свобод человека, суверенитетов больших и малых народов.
Примат международного права предполагает свободу выбора народами путей своего социально-экономического и политического развития. Народный суверенитет — источник государственного суверенитета. Это было подчеркнуто еще в ст. 3 Декларации прав человека и гражданина, принятой 26 августа 1789 г. Учредительным Собранием Франции: «Источник суверенной власти зиждется исключительно в нации. Никакие учреждения, ни один индивид не могут обладать властью, которая не исходит явно от нации». Суверенитет государства ограничен суверенитетом народа, которому и принадлежит высшее право определять экономическую, социальную и политическую систему страны. Даже родоначальник концепции государственного суверенитета Ж. Воден, определяя суверенитет как высшую власть над подданными, ограничивал эту власть божественным и естественным правом. Следова- * тельно, государственный суверенитет — это ограниченная правом власть как внутри страны, так и в международных отношениях.
Однако в реальности в международных отношениях государственный суверенитет долгое время абсолютизировался. Не обращалось внимания на то, что внутри государства суверенитет народа и государственный могли вступить в противоречие, т. е. власть могла нарушить суверенитет народа, и тогда государство, пользуясь своим суверенитетом, могло делать что угодно, вплоть до истребления народа, а международное право как бы не имело к этому никакого отношения. Характерно, что в юридическом словаре 1950-х гг. понятие «суверенитет» трактовалось как «верховенство государственной власти внутри страны и ее независимость во внешнеполитической сфере». Русский юрист-международник Л. А. Камаровский еще в начале XX в. отмечал, что «ограниченность суверенитета и в государственном отношении вытекает из относительного (а не абсолютного) характера самого государства... и это положение наиболее подтверждается и разъясняется нам именно в международном праве, которое вполне превращает верховенство государств в юридическое понятие». Ссылаясь на Гольцен- дорфа, Камаровский указывал, что ни один народ не может относиться к другим народам по своему усмотрению и произволу, и утверждал: «Вот почему мы говорим, что как в фактическом, так и в нравственном и юридическом отношении в самом понятии суверенитета уже лежит момент его ограниченности, но в смысле самоограниченности».
В настоящее время все чаще признается, что международное право, международное сообщество и международные организации могут и должны вмешиваться во внутренние дела государств, если власть грубо нарушает права и свободы человека, права и свободы малых народов и национальных меньшинств. Это зафиксировано в целом ряде межгосударственных соглашений, прежде всего в Парижской хартии для новой Европы и ряде других.
Главная тенденция в социальной области заключается в повышении значимости «человеческого фактора». Хотя мысль о том, что «человек — мера всех вещей», была высказана еще древнегреческими философами, а законодательное признание естественных прав и свобод человека произошло более трех веков назад в Билле о правах 1689 г., а затем в Декларации независимости США 1776 г. и Конституции США 1787 г., а также Декларации прав человека и гражданина 1789 г., в международном масштабе незыблемость прав и свобод личности была закреплена позже: Лигой Наций после Первой мировой войны и ООН после Второй мировой войны, а также Хельсинкским соглашением, соглашением Венской встречи и особенно Парижской Хартией для новой Европы, т. е. уже в период вполне определившегося активного процесса возрастания роли международных экономических отношений на базе интернационализации производства и мирового разделения труда.