Феноменологическая социология Альфреда Шюца
Социология Альфреда Шюца, австрийца по происхождению, находится на п ересечении социологической традиции, идущей от Вебера, и традиции феноменологической философии Эдмунда Гуссерля (1859-1938). Эмигрировав в 1939 г. в США, Альфред Шюц заинтересовался — в связи с изучением вопросов, связанных с действием, — традицией прагматизма в американской философии (Джон Дьюи, Уильям Джеймс, Джорж Герберт Мид"), равно как и господствующей в то время социологией Толкотта Парсонса (1902-1979). Среди наиболее значительных в теоретическом и методологическом отношениях достижений Шюца можно выделить следующие: — Для Шюца «мыслительные объекты, сконструированные исследователями в социальных науках, основываются на мыслительных объектах, сконструированных обыденным мышлением человека, который ведет повседневную жизнь среди себе подобных и который соотносит с ними свои действия. Таким образом, конструкции, используемые
исследователем в социальных науках, являются, так сказать, конструкциями второго порядка, конструкциями конструкций, возведенных на социальной сцене акторами, чье поведение исследователь наблюдает и пытается объяснить, следуя правилам научного метода»'.
— В основе научного знания социального мира лежит, таким образом, обыденное знание: «Всякая интерпретация этого мира основана на накоплениях предшествующего опыта — нашего собственного или опыта, переданного нам родителями или учителями; этот опыт в форме "наличных знаний" функционирует в качестве установочных схем»' в рамках запаса наличных знаний.
— Это обыденное знание обнаруживает себя через свою типичность: «Все то, что накапливается как опыт во время восприятия объекта, переносится <...> на любой другой сходный объект, воспринимаемый только через соотнесение его со своим типом»". Таким образом, акторы именно с помощью языка, унаследованного ими от предшествующих поколений, осуществляют деятельность по типологизации социального мира (« Когда я опускаю письмо в почтовый ящик, я ожидаю, что неизвестные мне люди, именуемые почтовыми служащими, будут действовать типичным образом, впрочем, частично закрытым для меня, в результате чего мое письмо достигнет своего адресата за типично разумный отрезок времени»')-
— Мир, на который направлено повседневное знание, одновременно предстает в качестве мира интерсубъективного и культурного, поскольку это не только мой мир, но и мир всех прочих людей, в том числе и тех, кто жил до меня, а также и потому, что он создан значениями, «осажденными» на протяжении истории человеческих обществ'11,.
— Ни в том, что касается акторов, ни в том, что касается социального мира, в котором они принимают участие, мы не находим однородности: 1) запас наличных знаний различен для каждого актора: существует «социальное распределение знаний», связанное с биографически детерминированной ситуацией каждого; 2) мир повседневной жизни структурирован на «различные слои реальности», на множественные реальности3.
— Центральное понятие действия рассматривается Шюцем «в смысле человеческого поведения, заранее предусмотренного его актором, т. е. поведения, основанного на предполагаемом проекте». С категорией проекта, ориентированного в будущее, связаны понятия сознания и мотивов.
— Наконец, Шюц различает научное знание социального мира, свойственное социологии, и повседневное знание, на которое оно опирается. Наблюдающий социальный мир ученый, работающий в области социальных наук, руководствуется иной системой соответствий, отличной от системы соответствий актора, который непосредственно участвует в действии (то, что является правильным для одного, не обязательно является таковым для другого); ученый, который стремится познавать, а не действовать в наблюдаемой ситуации, вынужден встать над ситуацией, а для этого использовать запас наличных знаний данной научной дисциплины (с ее сводом правил проведения исследования, методов, техник, концептов и моделей)*.
В заключение этого краткого обзора следует высказать несколько критических замечаний в адрес феноменологической социологии Шюца. В частности, можно отметить, что излишняя сфокусированность внимания на индивидуальном акторе, его сознании и проектах в интерпретации социального мира грозит тем, что все поле социальных наук может быть сведено к конструкции второго порядка.