ЗАКЛЮЧЕНИЕ
В заключение этого обобщенного и уже потому частичного обзора новых социологии, явившихся предметом дискуссий во Франции в 1980-е и в первой половине 1990-х годов, мы должны сделать несколько дополнительных уточнений.
Прежде всего, социальный конструктивизм в качестве путеводной нити при выборе анализируемых авторов, понятий, результатов исследований или дискуссий вынудил нас оставить в стороне другие работы, характерные для этого периода, к оторые также более или менее систематически пытались подойти к проблеме преодоления традиционных для социальных наук антиномий. Таким образом, вследствие концептуальных рамок этой небольшой работы мы оставили без внимания целый ряд весьма интересных работ. По этой же причине мы не коснулись и новых отношений, устанавливающихся между социальными науками и философией. Между тем следует указать на дискуссии и развитие определенных философских направлений, в особенности на позднюю философию Людвига Витгенштейна (в частности, его подход к проблемам использования языка), феноменологию тела Мориса Мерло-Понти, оригинальные методы исторического вопрошания, разработанные Мишелем Фуко, на превращение в повествование у Поля Рикера, «деконструкцию» Жака Дерриды, философию наук Мишеля Серра, теорию коммуникационного действия Юргена Хабермаса или американские теории справедливости Джона Ролза и Майкла Уолзера.
Новыми социологиями были разработаны также новые в эпистемологическом отношении элементы, которые со всей очевидностью показывают, что, за некоторыми исключениями, конструктивистскому направлению вовсе не сопутствует ультрарелятивизм. Здесь скорее вырисовывается новое употребление понятий научной истины и реальности. Научные истины, которые сами по себе охватывают лишь некую часть социальных употреблений понятия истины (этика, любовь или эстетика, являются основой для иных употреблений), предстают в качестве множественных, исторически и социально обусловленных, предварительных. Тем не менее понятие истины продолжает составлять регулирующий горизонт научной работы, который опирается на совокупность критериев-правил-методов-понятий-дебатов, унаследованных социологической традицией. В частности, достаточно разнообразные и не вписывающиеся полностью в конструктивистское пространство эпистемологические рефлексии, как, например, исследования А. Сикурела1, Ж.-К. Пасрона,
Р. Будона, П. Ролля или Э. Фриберга, выражают сомнение в бинарной эпистемологии (построенной на противопоставлении истина/ложь) в пользу эпистемологии областей валидности (области валидности наблюдений и дискурсов, собранных исследователем, используемых им техник, предлагаемых понятий или самих условий проведения исследования). Таким образом, мы имеем дело с социологическими формулировками, о которых нельзя сказать, что они являются «истинными» или «ложными» вообще, они являются «истинными» или «ложными» в определенной мере, при определенных условиях, в определенных обстоятельствах, иречь идет именно о том, чтобы попытаться наилучшим образом их эксплицировать, дабы придать этим формулировкам большую научную строгость. В своей критике универсалистских претензий, свойственных многочисленным теориям социального изменения, Раймон Будон подчеркивает «локальную значимость» социологических теорий. Пьер Ролль указывает, что в случае с теоретической моделью мы должны пытаться прояснить «более или менее ограничивающие условия» ее применения; чаще всего в социальных науках «ошибка» состоит в «незнании границ» используемых теоретических средств. Жан-Клод Пасрон и Эрхард Фридберг выступают за расширение значимости всегда локализированных социологических предложений и, следовательно, за контролируемое использование сравнительного рассуждения, но эта значимость не может рассматриваться как неограниченная. Аарон В. Сикурел проявляет особое внимание к устойчивости контекстов исследования, к их удаленности, равно как и близости по отношению к повседневным контекстам действия, отсюда то значение, которое он придает социологической рефлективности. В рамках этого направления можно различать научные истины большей или меньшей валидности, построенные с большей или меньшей научной точностью (мы не имеем здесь дела с релятивистским радикальным не-различением типа «годится все»). Признание множественности социологических истин имеет значение также и для осмысления множественных аспектов социальной реальности, которые, в частности, могут различаться в зависимости от их прочности. Особенно интересными для идентификации этой прочности представляются критерии, предложенные Лораном Тевено для того, что он называет «вложениями в форму»: область устойчивости (в пространстве), временная стабильность и степень объективации.