Проблемы «искоренения неправды» -Посошков
Наибольшее внимание в своей «Книге» Посошков посвятил проблемам «искоренения неправды».
Он отмечал, что в России много разбойников и воров («больше, чем в других государствах»). Виноваты в этом и «неправое» судейство, и плохое устройство тюрем, из которых преступники бегут, а затем «пуще старого» воруют. Для искоренения этих пороков русской жизни необходимо прежде всего установить правый суд.
«Бог — правда, правду он и любит», — повторяет он почти дословно слова Пересветова. Справедливую деятельность правосудия Посошков связывает с авторитетом «царева имени». Судьи служат именем царским, а суд именуется Божьим, «того ради всячески судье подобает ни о чем тако не стараться, яко о правде, дабы ни Бога, ни царя не прогневать». Государь должен повелеть, чтобы «суд устроить един, каков земледельцу, таков и купецкому человеку, убогому и богатому, таков солдату и офицеру, и чтобы суд учинить близостной, чтобы всякому ниско- чинному человеку легко было его доступить». Всему доброму в государстве основание — правый суд.
Суд, по представлению Посошкова, должен быть сословным: «разный, служилым (военным. — Н. 3.) особливый, прочим чинам особливый же, да будут все единой Главной конторе подсудны». Каждое сословие будет судить свой суд, но законы для всех едины. Во главе всей судебной системы — «особливая Канцелярия (Судебная контора), возглавляемая верным царю управителем», который наблюдает за деятельностью всех судей.
15 История полит, и прав, учений
Сама Канцелярия доступна для всех посетителей, и всякий может получить там управу «на все судейские неправды».
Все судьи и судебные чиновники получают «государево жалованье», которое будет «учинено с дел», чтобы казна зря не тратилась. Судьи при таких порядках будут стараться дела решать скоро, потому как за каждое дело будут получать деньги: если рассмотрят дело вовремя, то полностью весь оклад получат, а просрочат, то только половину, а «заволочат», то и вовсе денег лишатся.
В судьи лучше было бы «посадить ис низких чинов», а еще лучше из приказных людей, они образованны и в делах искусны, можно также брать людей из купечества и из воинсхва, и они будут судить по правде, а для высокородных закон не писан, они «как кто восхочет, так и делать будут по своей природной пыхе (гордости. — Н. 3.)».
Низкородным судьям «надлежит дать такое величество, чтобы они никаких лиц не боялись, кроме Бога, да и царя» и делали все по Уложению. Пока не достигнем мы правосудия, нам славы доброй не нажить и люди будут убегать от «неправого суда», и земля наша запустеет. Все дело в том, что неправда у нас очень застарела, ибо судьи корыстны и о государственной нужде не думают, а только хотят прибытков себе. Особенно печально, когда судья «не смотрит на правду, а смотрит на деньги». Но не только от такого корыстного «неправосудия», но и просто «от неуправления судейского вельми много в мире пакостей и разорения чинится и погибают многие, напрасно в заключении сидя, з голоду и от всякие нужды умирают безвременной смертью».
Судья обязан исполнять свой долг добросовестно, если же он «будет делать неправду», то ни пост, ни молитва не помогут ему. Судье ни о чем не подобает Бога просить, как только о том, как «суд правдив судить... дабы правого не обвинить, а виноватого не оправить» и дело бы не заволокитить. Более ста лет назад почти с такими же речами обращался Зиновий Отенский к псковскому наместнику великого князя Я. В. Шишкину, Посошков же просит об этом самого царя. «Правосудие самое святое дело, — убеждает он, — ради него надлежит подтщиться». Он советует царю издать указ о судебном устроении и в нем предписать судьям ежедневно проверять, кто и за что сидит и, если дело невелико, немедленно его разрешить и невинных людей выпустить; обязать судей жалобщиков принимать и от себя не отсылать, а готовить дело к слушанию без волокиты. В приговоре по делу подробно описывать, «почему один прав, а другой виноват».
Для осуществления правосудия в стране необходимо «сочинить книгу с подлинным рассуждением на всякие дела», а «судить по судебному усмотрению... како кому понравиться» строго запретить. Для создания подобной книги следует провести большую кодификационную работу, которая позволила бы законодателю уточнить все древние акты, добавить новые и расположить весь законодательный материал ясно и четко по алфавиту для удобства пользования им. При осуществлении такой работы следует учесть не только отечественное законодательство, но обратиться к немецким судебным и другим иноземным уставам, привлекая все то, «что к нашему правлению будет пригодно». Стоит даже рассмотреть и турецкий Судебник, перевести его и, если обнаружится что-либо подходящее, «то и от них принять, ибо слышно, что в турецком царстве много порядков в судебном деле. Да и купечество у них праведно хранится».
Для составления этой Судебной книги желательно выбрать по два-три человека от всех сословий и чинов из каждой губернии: от духовного чина, от гражданства, особенно тех, которые «в судебных и правительственных делах искусны, и от высоких чинов и от ниских и из приказных людей и от дворянства и от купечества и от солдат, и от бояр», да и не худо бы выбрать и из крестьян, потому что среди них тоже разумные люди есть.
Составленную такой комиссией Судебную книгу (Уложение) необходимо всем народом «освидетельствовати вольным голосом». После одобрения законов «общесоветием» их следует направить на подпись государю, слово которого будет решающим: «кии статьи его величеству угодны, то тыи тако да будут».
Обосновывая эти предложения, Посошков подчеркивал, что «народосоветие», не снижая авторитета самодержавной власти, дает каждому возможность стать участником самого главного дела в государстве. При этом каждый, кто «узрит какую неправую статью, написал бы, что в ней неправости», и сообщил бы об этом, не опасаясь, еще до утверждения Уложения.
Принятое Уложение следует напечатать и разослать по судам. Желательно также проследить за его исполнением. Законы должны быть всем известны, «чтобы всяк их читал и волю его величества ведал... и от всяких неправых дел отдалялся». Если законы будут исполняться неуклонно в течение пяти-шести лет, то люди будут опасаться «обиды чинить и от неправд начнут остерегаться и со всяким желанием делать правду».