Коммунизм,
полагали Маркс и Энгельс, явит собой высокоорганизованный, гармоничный и планомерно развивающийся «союз свободных людей». Как никакой другой строй до него, он будет нуждаться в едином и научно обоснованном руководстве важнейшими аспектами общественной жизни. Орудием такого руководства, средством упорядочения и оптимизации данной социальной структуры выступит публичная власть, которая получит должное предметно-материальное и организационно-техническое воплощение в системе соответствующих учреждений, связей и процедур.
Труд по руководству высокоорганизованным и планомерно развивающимся «союзом свободных людей» подобен труду «под давлением той внешней цели, которая должна быть осуществлена и осуществление которой является естественной необходимостью или социальной обязанностью, — как угодно». Участие в труде по управлению делами общества превращается в долг, в социальную обязанность каждого трудоспособного человека, ибо горстки «избранных», касты «государственных жрецов», некогда почти целиком узурпировавших заведование публичной властью, теперь нет.
Рассеивается иллюзия, будто политика, администрирование, руководство делами общества — «это какие-то тайны, транс - цендентные функции», которые могут быть доверены исключительно определенному узкому кругу лиц. Рабочие, указывает Маркс, кроме своего производительного труда должны будут сами выполнять для себя еще и труд непроизводительный (в данном конкретном случае управленческий), сделав непременное участие в управлении «побочной функцией многих». Красивое, но иллюзорное, невыполнимое предсказание. Политика, администрирование, руководство обществом нуждаются и еще очень долго, если не всегда, будут нуждаться в деятельно - сти групп специалистов, профессионалов.
Маркс и Энгельс подвергли критике опубликованную в издании общества «Народная расправа» (рупор Бакунина) статью «Главные основы будущего общественного строя». В ней говорилось, что при новых порядках производственная, коллективистская и личная жизнь людей станет объектом самого тщательного регулирования. При новых порядках «стремлением каждого будет производить для общества как можно более и потреблять как можно меньше; в этом сознании своей пользы для общества будет заключаться вся гордость, все честолюбие тогдашних деятелей». Маркс и Энгельс, критикуя эти представления, находят лаконичное определение, высвечивающее самую суть модели «главных основ будущего общественного строя», — «казарменный коммунизм». «Какой прекрасный образчик казарменного коммунизма! Все тут есть: общие столовые и общие спальни, оценщики и конторы, регламентирую - щие воспитание, производство, потребление, словом, всю общественную деятельность, и во главе всего, в качестве высшего руководителя, безымянный и никому не известный «наш комитет». Несомненно, это чистейший антиавторитаризм». Они осуждают сей коммунистический порядок, провозглашающий добродетелью жертвенность и аскетизм, подменяющий рациональную организацию общественной жизни установлением контроля за каждым шагом членов общества, прячущий от глаз общественности, от трудящихся центральные учреждения власти.
Однако остается неясным, как конкретно удастся, по Марксу и Энгельсу, избежать пришествия «казарменного коммунизма», если пролетарии уничтожат мир частной собственности, если в ходе коммунистической революции те, кому в ней нечего терять, кроме своих цепей, насильственно ниспровергнут весь существующий общественный строй. Ведь создатели «научного социализма» не предусмотрели конституирования в постбуржуазном обществе правового государства, отвергли принцип разделения властей; они ничего не говорили о необходимости сохранения политического и идеологического плюрализма, обещали в будущем преодоление «узкого горизонта буржуазного права» (а широкие горизонты какого-либо другого права не обозначили).
История — самый беспристрастный и мудрый Учитель — очень строго проэкзаменовала марксистское учение о государстве и праве на предмет его соответствия реальностям эпохи.
По итогам этого нелицеприятного экзамена сегодня происходит глубокая переоценка ценности и актуальности данного учения. Но как бы ни видоизменялись подходы к тем или иным взглядам Маркса и Энгельса на политику, государство, право, закон, как бы ни варьировались их оценки, одно остается несомненным: эти взгляды навсегда вошли в историю всемирной политико-юридической мысли, составляют ее солидный пласт. Они сыграли и играют значительную социальную роль. Без всестороннего постижения марксизма невозможно представить истинной картины политической и духовной жизни мира XIX и XX вв.