2. Кант
Профессор философии Кёнигсбергского университета Иммануил Кант (1724—1804) был в Германии первым, кто приступил к систематическому обоснованию либерализма — идейной платформы класса буржуа, выделившихся из конгломерата третьего сословия, осознавших свое место в обществе и стремившихся утвердить в стране экономическую и политическую свободу. И. Кант задался целью истолковать эту платформу в качестве единственной разумной, попытался подвести под нее специальный философско-этический фундамент и таким образом оправдать ее. Кантовское учение о государстве и праве — итог решения мыслителем указанной задачи. Политико-юридические взгляды Канта содержатся преимущественно в трудах: «Идея всеобщей истории во всемирно-гражданском плане» (1784), «К вечному миру» (1795), «Метафизические начала учения о праве» (1797).
Навеян духом Просвещения и перекликается с индивидуализмом школы естественного права краеугольный принцип социальных воззрений И. Канта: каждое лицо обладает совершенным достоинством, абсолютной ценностью; личность не есть орудие осуществления каких бы то ни было планов, даже благороднейших планов общего блага. Человек — субъект нравственного сознания, в корне отличный от окружающей природы, — в своем поведении должен руководствоваться велениями нравственного закона. Закон этот априорен, не подвержен влиянию никаких внешних обстоятельств и потому безусловен. Кант называет его «категорическим императивом», стремясь тем самым сильнее подчеркнуть абстрактно-обязательный и формалистический характер данного предписания.
«Категорический императив» лишен у Канта связи с конкретными предметами, с реальными эмпирическими событиями. Он гласит: «Поступай так, чтобы максима твоего поведения могла быть вместе с тем и принципом всеобщего законодательства». Или, иными словами: поступай так, чтобы ты относился к человечеству и в своем лице, и в лице любого другого как к цели и никогда только как к средству. Соблюдение требований «категорического императива» возможно тогда, когда индивиды в состоянии свободно следовать голосу «практического разума». «Практическим разумом» охватывались как область этики, так и сфера права.
Кант осознавал, как важна проблема правопонимания и насколько необходимо верно ее поставить, должным образом сформулировать. «Вопрос о том, — писал он, — что такое право, представляет для юриста такие же трудности, какие для логики представляет вопрос, что такое истина. Конечно, он может ответить, что согласуется с правом, т. е. с тем, что предписывают или предписывали законы данного места и в данное время. Но когда ставится вопрос, справедливо ли то, что предписывают законы, когда от него требуется общий критерий, по которому можно было бы распознать справедливое и несправедливое, — с этим он никогда не справится, если только он не оставит на время в стороне эти эмпирические начала и не поищет источника суждений в одном лишь разуме». Здесь разум, по Канту, есть способность (и воля) создавать принципы и правила морального поведения, содержащая их в себе в качестве внутреннего априорного побуждения.
Разум спонтанно творит для себя собственный мыслимый порядок — мир определенных идей; к нему он старается приблизить реальные условия и, сообразуясь с его параметрами, объявляет необходимыми соответствующие действия. Последние суть проявления той. способности (той воли), которая закон своего морального бытия заключает в себе самой. В таком автономно, изнутри рождающемся самоограничении полагает она и свою высшую свободу, и свое непререкаемое значение.
Вероятно, у концепции свободы воли, у максим нравственности может быть иное обоснование. Такое, например: язык выражает максимы нравственности, но по своему генезису и смыслу они социально-эмпиричны: возникают лишь из общественной практики, отражают объективно складывающиеся стереотипы процесса взаимодействия, общения людей. Однако в практическо-политическом плане концепция Канта имела известные преимущества. Например, она могла быть употреблена для отмежевания от крайностей индивидуализма, для осуждения . тенденций полного поглощения индивида обществом и т. д. Сам Кант стремился использовать ее именно в подобном духе. По его мнению, автономия воли одинаково ограждает личность как от собственного произвола, так и от тотального господства над нею общественного целого, обеспечивая ей осуществление свободы.