Отличительная черта мусульманско-правовой мысли
Отличительной чертой мусульманско-правовой мысли является ее разнообразие, неоднозначность, расхождения между ее течениями. Такая особенность объясняется прежде всего их несовпадающими подходами к «корням фикха», неодинаковым толкованием Корана и сунны, различиями в признании и использовании отдельных рациональных источников шариатских норм. В частности, формулируя правовые решения, одни направления фикха делали упор на хадисы, а другие — на рациональную аргументацию. Плюрализм мусульманско-правовой мысли внешне выразился в том, что в различных районах мусульманского государства-халифата возникло несколько школ- толков (мазхабов) фикха. Так, в рамках суннитского направления ислама образовались четыре толка: ханафитский, маликит- ский, шафиитский и ханбалитский, названные так в честь своих основателей — Абу Ханифы (699—767), Малика бин Анаса (713—795), Аш-Шафии и Ахмада бин Ханбала (780—855). Среди последователей шиизма наибольшим авторитетом пользуются джафаритская, исмаилитская и зейдитская школы фикха.
Каждый толк мусульманско-правовой доктрины (юриспруденции), отличаясь от других своим подходом к «корням фикха», сформулировал собственную систему конкретных норм. Такое разнообразие опиралось на сложившееся в мусульман- ско-правовой теории убеждение, что фикх немыслим без идж- тихада и по сути является его синонимом. В подтверждение такого вывода приводились слова Пророка: «Если при рассмотрении дела, по которому в Коране и сунне нет точного правила, судья вынес решение на основе иджтихада и оказался прав, то он должен быть вознагражден вдвойне, а если судил по иджти- хаду и ошибся, то ему причитается вознаграждение в однократном размере». При этом, согласно преобладающему среди мусульманских правоведов мнению, по одному и тому же вопросу муджтахиды могут придерживаться несовпадающих взглядов, которые в равной степени имеют право на существование. Такой подход получил законченное выражение в максиме: «Каждый муджтахид прав».
Рамки предоставленной муджтахидам свободы усмотрения зависели от уровня освоения ими шариата. Правоведами высшей категории, наделенными правом на «абсолютный иджти- хад», признавались, например, основатели школ фикха. Мудж- тахиды среднего звена могли самостоятельно формулировать нормы на основе системы источников и методологии, признанных определенным толком. Наконец, муджтахидам низшего уровня (факихам, муфтиям) оставался лишь выбор между позициями различных школ фикха либо мнениями приверженцев одного толка по конкретному вопросу.
В период, названный исламской традицией «эпохой кодификации и имамов» вв.), бурное развитие иджтихада способствовало оформлению основных толков фикха. Наступление на рубеже X—XI вв. «эпохи таклида» (традиции) было отмечено тем, что суннитская мусульманско-правовая мысль пришла к выводу о «закрытии врат иджтихада». Но такая позиция означала прекращение лишь «абсолютного иджтихада» и невозможность образования новых школ фикха, но не препятствовала дальнейшему развитию мусульманско-правовой доктрины в рамках уже сложившихся к тому времени толков.
В течение первых веков «эпохи таклида» в целом заверши - лось формирование школ мусульманско-правовой доктрины. Термин «фикх», который первоначально использовался для обозначения этой доктрины, стал применяться и в отношении сформулированных ею норм. Такая трансформация получила отражение в классическом определении фикха, данном выдающимся арабским ученым Ибн Халдуном (1332—1406), который писал: «Фикх есть знание предписанных Аллахом норм, оценивающих поступки людей как обязательные, осуждаемые, одобряемые, запрещенные или дозволенные; эти нормы берутся из Корана, сунны или иных установленных законодателем источников, необходимых для их познания; если эти нормы извлечены из указанных источников, то они также называются фик- ХОМ».
На протяжении столетий развитие мусульманско-правовой мысли определялось двумя основными факторами. Прежде всего, разработка новых конкретных норм в рамках отдельных школ фикха стимулировалась потребностями практики, необходимостью поиска ответов на вопросы, которые постоянно возникали в жизни мусульманского общества. В результате в рамках каждой школы фикха были созданы десятки авторитетных трудов, представлявших собой систематизацию конкретных норм, которые в дальнейшем комментировались и обрабатывались новыми поколениями факихов. Причем в соответствии с теорией иджтихада вновь сформулированные решения не отменяли ранее разработанные правила, а включались наряду с ними в фикх в качестве его новой ступени.
Такое содержание доктрины, включавшей несколько исторических слоев, прямо отражалось на праве, которое с самого начала формировалось как право той или иной школы фикха. Имея в виду это обстоятельство, крупнейший западный исследователь шариата Дж. Шахт отмечал: «Мусульманское право представляет собой замечательный пример «права юристов». Оно было создано и развивалось независимыми учеными. Правовая наука, а не государство играла роль законодателя, а дидактические трактаты имели силу закона».
Важно иметь в виду, что фикх-доктрина не был склонен формулировать обобщенные абстрактные правила поведения, а предпочитал искать решения по конкретным случаям в Коране и сунне или в традициях сподвижников Пророка. Мусульман- ско-правовая мысль считала, что все шариатские нормы прямо взяты из Корана и сунны либо «извлечены» из них с помощью допускаемых этими священными источниками рациональных приемов. При этом правоведы-факихи ссылались на следующие слова Аллаха, зафиксированные в Коране: «Мы ничего не упустили в этом Писании» (6:38).
Вместе с тем мусульманские правоведы подчеркивали, что речь идет не об установлении в шариате всех конкретных правил, а о закреплении в нем общих ориентиров поведения и принципов, на основе которых можно найти решение по любому делу. Исходя из этого делался вывод, что шариат в широком смысле не имеет противоречий и содержит правила поведения в любой ситуации. Считалось, что по каждому случаю, прямо не урегулированному Кораном и сунной, в шариате предусмотрена идеальная норма, отвечающая его общей направленности. Задача муджтахида заключается в том, чтобы это правило отыскать и «извлечь». В идеале предписание шариата и сформулированная правоведом оценка должны совпадать, но в реальной жизни они могут находиться в противоречии, когда муджтахид приходит к ошибочному выводу. Поэтому если выносится неверное, неправильное решение, то это свидетельствует о вине муджтахида, который не сумел «извлечь» правило на
основе «корней фикха», а не о недостаточности или пробельно- сти шариата. Имея в виду это обстоятельство, известный французский юрист Р. Давид справедливо отмечал, что для мусульманских юристов теоретически речь могла идти лишь о толковании, а не о создании права. Но практически на основе Корана и сунны им удалось разработать целую систему весьма детализированного права, состоящего преимущественно из казуальных норм.
Развитие права в рамках доктрины как его основного источника привело к тому, что различные толки при решении сходных вопросов формулировали несовпадающие правила. Более того, даже на уровне одной школы сосуществовали самые различные, порой взаимоисключающие мнения. Такое положение сложилось как закономерный итог исторической эволюции фикха и отражало характер его источников. Дело в том, что эта эволюция не шла по пути формулирования общих норм, последовательной замены одних правил поведения другими или же придания конкретным судебным решениям характера норм права.
Особенностью структуры фикха является то, что все выводы каждой школы, содержащиеся в канонизированных трудах юристов, признаются в равной степени действительными, хотя и могут противоречить друг другу. Прямая отмена пережиточных норм, пусть даже не соответствующих новым общественным потребностям, теоретически не допускалась. Поэтому со временем фикх-право превратился в собрание огромного множества возникших в различных исторических ситуациях разно - образных норм, в большинстве случаев формально определенных. Причем все положения данного толка были авторитетны для судей и муфтиев, задача которых заключалась в выборе нужной нормы исходя из «условий, места и времени». Поэтому даже официальное санкционирование государством выводов определенной школы фикха не означало установления системы единообразных норм.
Таким образом, фактический плюрализм школ дополнялся неопределенностью самих толков и наглядно проявлялся в невозможности заранее предсказать выбор среди множества противоречивых норм. Разобраться в многочисленных выводах той или иной школы и отыскать нужное правило стоило труда даже наиболее авторитетным мусульманским судьям и муфтиям. В силу противоречивости фикха-доктрины и его направленности на разработку конкретных решений развитие мусульманско-правовой мысли объективно требовало разработки общетеоретических проблем права, выходивших за пределы отдельных толков фикха. Без этого было невозможно формулировать новые правила поведения в рамках шариата с помощью иджти- хада и, главное, ориентироваться в огромном массиве противоречивых частных решений, классифицировать и применять их на практике.
В ответ на такую необходимость одновременно со становлением школ фикха мусульманские юристы приступили к разработке базовых теоретических конструкций, которые, с одной стороны, были нацелены на решение прикладных проблем права, а с другой — ориентировались на правовое осмысление основополагающих религиозно-этических постулатов, практическое претворение идеалов шариата в правовой действительности.
Этими вопросами в качестве общетеоретического направления мусульманско-правовой мысли преимущественно занималась наука «корней фикха», которая свое назначение видела в осмыслении исходных ценностей шариата, толковании его целей для формулирования правовых норм и принципов. Был сделан вывод о том, что эти начала и принципы лежат в основе любой нормы, служат главным критерием оценки поведения людей на пути иджтихада. Так, по мнению авторитетных исламских мыслителей, шариат призван служить интересам человека и удовлетворять его мирские потребности, одни из которых являются жизненно необходимыми, другие облегчают его существование, а третьи могут считаться излишествами. Одновременно предполагается, что любая исламская норма нацелена на поддержание и защиту одной из пяти основных ценностей
шариата — религии, жизни, разума, продолжения рода и собственности. Нетрудно заметить, что лишь первая из этих ценностей непосредственно выражает богооткровенную природу шариата, а остальные больше подчеркивают его мирскую направленность.
Взаимосвязь духовного и «земного» прослеживается также в классификации всех защищаемых шариатом интересов и прав, их делении на принадлежащие Аллаху, отдельным людям либо одновременно как Всевышнему, так и индивидам. Кроме того, важным исходным началом шариата служит конкретизация отмеченной выше идеи дозволенного и запрещенного Аллахом в делении всех поступков человека на обязательные, рекомендуемые, разрешенные, порицаемые и запрещенные. Причем применительно к религиозному и мирскому поведению преобладают разные оценки. Так, шариат предъявляет строгие требования главным образом к выполнению мусульманами религиозных обязанностей и соблюдению культовых запретов, а по отношению к светским делам ведущим является его стремление не обременять чрезмерно человека, не сковывать его жесткими ограничениями, в чем отражается характерная для шариата склонность к умеренности и неприятию крайностей.
Отмеченные цели и ориентиры шариата лежат как бы между религией, нравственностью и правом. Они свидетельствуют, что шариат — это не только религиозное явление, но и достаточно гибкая система, обращенная к земным проблемам, к реальной жизни. Закономерно поэтому, что при решении чисто мирских вопросов эти основополагающие начала, как правило, взаимодействуют с собственно правовыми принципами, анализ которых особенно важен для точного определения природы шариата в его соотношении с мусульманским правом.
Дело в том, что если шариат представлять, как это принято в исламской мысли, в качестве совокупности предписаний Корана и сунны, взятых в их буквальном выражении и в строгом соответствии с контекстом данных источников, то в нем можно обнаружить относительно немного положений правового характера (прежде всего по вопросам брачно-семейных отношений и наследования). Вне этих рамок шариат в точном, собственном понимании заключает в себе лишь потенциальную возможность быть источником права. Такая возможность превращалась в действительность тогда, когда отдельные аяты Корана или хади- сы получали правовое истолкование.