Военное и политическое противостояние России и Чечни
следует отсчитывать с начата XVIII в.. когда с покорением Астраханского ханства Россия вышла к кавказским рубежам. С этого времени ведется активное строительство военной линии от Каспийского до Азовского и Черного морей. Генералы Екатерины II, закончив сооружение военной линии по рекам Терек и Кубань, начинают претворять в жизнь колониальные задачи, определенные еще Петром I. Экспансия русского суперэтноса столкнулась с вайнахским выдвижением на равнины. Захваты плодородных земель русским дворянством, проведение в отношении чеченцев репрессий явно преследовали цель замены местного мусульманского населения «верным» христианским, в частности, за счет переселения русских христиан и вытеснения чеченцев.
Их вытеснение с равнинных плодородных земель в глубь бесплодных гор л дальше, на территории Турции и Ирана, считает С. У. Дикаев, проводилось двумя путями: прикрыто — «мирным» и открыто — военным. «Мирный» путь предусматривал создание для чеченцев невыносимых условий существования, что должно было ускорить их «естественную» убыль. Так, во второй половине XVIII в. царское правительство отменило всякие пошлины с жителей Кабарды и Кумыкии при покупке товаров и продаже ими своих изделий и скота в Кизляре. Но такая привилегия не распространялась на чеченцев. На их противодействие власти отвечали карательными экспедициями в чеченские селения, сжигали и разрушали аулы, уничтожалн посевы, отбирали запасы продовольствия, истребляли сады и т.д. Все это обусловило глубокий социальный протест, который вылился в антиколониальное движение чеченцев под предводительством шейха Мансура в 1785 г.
Посланные на подавление восстания войска под руководством полковника Пиери сожгли в первую очередь дома шейха Мансура, а потом и всю деревню, состоящую из 400 дворов. Однако при возвращении в места дислокации войска Пиери попали в засаду и потерпели сокрушите;! ьное поражение. Из трех тысяч солдат и офицеров половина погибли, в их числе Пиери.
Крупные сражения с переменным успехом продолжались до 1790 г. Но каждое поражение горцев автоматически влекло за собой истребление войсками всех близлежащих к местам сражения аулов вместе с жителями, не успевшими спастись бегством, и уничтожение посевов.
Открытое сопротивление чеченцев было преодолено лишь в 1791 г. А с 1800-го берет начало второй этап движения горцев, в период тотального наступления царизма по всему фронту, методично вытеснявшего коренное население народов Кавказа. Безжалостное физическое истребление чеченцев рассматривалось наместником Кавказа А. П. Ермоловым как единственный способ очистки предгорий Кавказа от коренного населения.
Впрочем, царизм и не скрывал своих намерений истребить чеченцев. Это явствует из официальных докладов, инструкций, приказов царских военачальников, в которых терминологически выдержаны истинные целеполагания в войне. В этих исторических документах используются термины «сожжено» (аулов и домов), «истреблено» (людей), «угнано» (домашнего скота), «отнято», «разграблено» (имущества) и т.д., которые не могут иметь иное, кроме прямого, значение. Политика геноцида вынудила народы Кавказа прибегнуть к организованному сопротивлению, которое постепенно оформилось в суверенное многонациональное государство - имамат Чечни и Дагестана, просуществовавшее с 1828 по 1859 г.
Высокая организованность сопротивления чеченцев имела свои преимущества и недостатки. Она позволяла вести строгий учет сил и средств, необходимых для ведения продолжительной войны и рационального их использования. Вместе с тем высокая степень организации сопротивления позволяла царским войскам видеть в каждом чеченце (поскольку война шла на территории Чечни) потенциального врага, которого непременно следовало уничтожить. Таким образом, значительно облегчалась задача вытеснения чеченцев и оправдывался выбор средств для достижения этой стратегической цели. А он был ограничен — поголовное истребление воюющей части населения и тихое «выживание» лояльно настроенной'.
Только за одно лето 1865 г. 25 тыс. чеченцев вынуждены были покинуть Родину, к концу XIX в. в Чечне оставалось всего 75 тыс. Но и эта часть была практически бесправна. На них не распространялись общероссийские уложения, было введено так называемое военно-народное управление, просуществовавшее до Февральской революции 1917 г. Длительное военное противостояние постепенно сформировало национальный менталитет чеченцев как воинственного народа, к тому же вытесненного в те годы в горы, где возможности добывания средств к существованию были ограничены, толкая чеченцев на разбой, как, впрочем, и другие горские народы. Чеченцы со временем стали видеть в каждом русском врага, как и русские — в каждом чеченце. Со временем, естественно, такие отношения стали смягчаться.
Могут сказать, что нужно предоставить независимость тем народам Северного Кавказа, которые этого хотят, и такие предложения уже делались. Однако это ни в коем случае не разрешит назревший конфликт и не поможет преодолению терроризма.
Во-первых, российское правительство практически уже предоставляло независимость Чечне. Всем известно, чем это закончилось: там было создано не современное государство, а лишь нелепая и жестокая пародия на него, которая сделала государственный террор своей чуть ли не официальной политикой. Более того, тогдашние правители так начинаемой Ичкерии позволили себе открытую агрессию против России, великой державы, обладающей ядерным оружием, напав на Дагестан.
Во-вторых, борьба за независимость Чечни, как якобы причины терроризма, не выдерживает никакой критики. Для чеченских экстремистов и боевиков не столь важен сам предлог для террористического нападения, они, как и любые другие террористы, могут воспользоваться любым. Главное в том, что Россия — страна христианской цивилизации, давно враждующая с кавказскими мусульманскими народами, и уже поэтому становится объектом террористических атак, а среди террористов так много выходцев из других исламских стран. Вот почему представляется неправильным утверждение, что, завоевав Северный Кавказ, Россия нажила себе вечных врагов. Даже если бы не было этого завоевания, врага все равно были бы.
Отдельные влиятельные слои чеченского народа будут продолжать всеми силами бороться против модернизации, не отказываясь, однако, от некоторых, вполне современных, достижений цивилизации. Сказанное совсем не исключает, что из среды этого весьма активного народа выйдут (и уже вышли) выдающиеся деятели науки, искусства, политики. В целом же чеченское общество пока останется традиционным, а очень важными каналами информации в нем будут связи: родители- дети, учителя—ученики, священнослужители—миряне, вожди и старейшины—рядовые соплеменники.
Названные факторы предопределяют стремление чеченцев к суверенитету, сохранению внутреннего единства и самобытности, осознанию своей этнокультурной общности. Этническая и религиозная общность чеченцев была мобилизована их лидерами перед войной и в ее процессе. Эту мобилизацию следует понимать как превращение этничности и религиозности из психологического, духовного, культурного I! социального фактора в собственно политическую и даже военную силу. Таким же образом были политизированы и отдельные личности, что можно наблюдать не только к Чечне, но и в других местах, например, в Закавказье и Прибалтике.
Можно полагать, что политизация в совокупности с идеологизацией национальных групп и отдельных людей, их истериозация активно способствуют фанатичной террориста чес к ой актив ноет и. В периоды напряженности и соперничества национальные лидеры призывают «соплеменников» — носителей этнорелигиозной культуры — ощутить свою судьбу не в личностных и классовых, а в национальных (этнических) и религиозных категориях. Напряженность еще более возрастает, когда «простому» человеку внушают, что без национальной и религиозной солидарности он сам, его «я», исконные ценности находятся под угрозой уничтожения. Она иногда приписывается модернизации, под которой понимаются многосторонние изменения в культурном, экономическом. демографическом, политическом, нравственном, технологическом и ином отношениях; утрата многовекового опыта, образа и стиля жизни, привычного восприятия мира.
Итак, в поисках причин этнорелигиозного терроризма надо иметь в виду, что почти всегда он является следствием столкновения модернистской и традиционной, архаической культур. Благодаря просвещению, гуманизму, рационализму в современном западном мире произошел значительный отрыв от тысячелетних ментальных и социальных структур, сформулированы оценки и ценности, многие из которых противоречили установкам традиционного общества. Особенно это касается агрессии, которая в архаических формациях практически легитимна, европейский же взгляд в основном исходит со стороны жертвы и направлен на ее защиту.
Эмансипация женщин, пацифизм, эффективная защита преступника в суде, обеспечение ему щадящих условий отбывания уголовного наказания, стремление к резкому снижению роли государственных институтов и т.д. — все это связано с обеспечением прав человека. Его защита стала ведущей заботой западной культуры, но вообще проблема защиты существует только потому, что вполне явственна агрессия. Традиционное общество, пытаясь защитить свою идентичность, а следовательно, сами основы собственного существования, вынуждено противопоставлять подобным представлениям иные и реализовывать их, в том числе, с помощью террора.