Современная цивилизация оказывает влияние на трансформацию терроризма в двух направлениях.
С одной стороны, она вооружает его новыми технологиями совершения преступлений (наиболее опасные из примененных — средства массового поражения), с другой — создает большое количество потенциальных целей (главным образом, это потенциально опасные — высокорисковые — объекты промышленности, транспорта, энергетики, жизнеобеспечения и т.п.), поражение которых усиливает «эффект» террористической акции. Можно сказать, что технологическая цивилизация является главным итогом пройденного человечеством к концу XX в. пути.
Вся жизнь и деятельность современного человека связана с самыми различными технологиями, в том числе информационными. Терроризм в этих условиях неизбежно становится «технологичным» как в смысле использования наиболее совершенных вооружений, так и в отношении выбора непосредственных целей, которыми выступают потенциально опасные (высокорисковые) объекты (например, в 70-80-е годы XX в. во Франции и США имели место случаи попыток подрыва ядерных электростанций).
Принимая во внимание все эти обстоятельства, вполне правомерно говорить о «технологическом терроризме» как об особом, порожденном реалиями научно-технического прогресса, типе и рассматривать его как обобщенную категорию. Соответственно «биологический», «химический», «ядерный», «кибернетический», иные разновидности террористической деятельности будут логически объединены этим понятием.
Противодействие технологическому терроризму, как и любая сложная проблема, имеет множество аспектов. В ряду последних следует выделить комплексное обеспечение безопасности высокорисковых объектов, в первую очередь — с точки зрения их антитеррорист и чес кой устойчивости.
Как уже отмечалось, именно высокорисковые объекты выступают в качестве потенциальных целен террористических акций. Сам по себе термин «высокорисковый» в контексте терроризма позволяет в рамках одного понятия совместить две важнейшие смысловые составляющие; высокорисковый, в смысле наличия потенциальной опасности (имманентно присущей тому или иному объекту как важнейшей качественной характеристики), и высокорисковый — особо притягательный с точки зрения несанкционированного вмешательства в его работу, Поэтому данные объекты необходимо рассматривать по схеме «цель — орудие», и, следовательно, выстраивание системы обеспечения их безопасности должно вестись с учетом одновременной оценки обеих этих сторон.
Развитие экономики ведет к тому, что выскорисковых объектов в инфраструктуре жизнеобеспечения современного общества становится все больше. Характер инфраструктуры таков, что подготовка и совершение актов технологического терроризма уже не требует больших материальных затрат. Для этого вполне достаточно знания «болевых точек», в которые можно нацелить главный удар. Любой сбой вызывает тяжелые экономические и иные последствия.
Например, из-за аварии, связанной с перегрузкой электросетей на севере США в августе 2003 г., по сигналу была автоматически отключена 21 атомная электростанция. В итоге весь северо-восток Соединенных Штатов и значительная территория Канады, с населением свыше 50 млн человек, были полностью обесточены. Жизнь крупных мегаполисов: Нью-Йорк, Детройт, Чикаго, Бостон, Оттава, Торонто, Монреаль была практически полностью парализована, В нью-йоркском метрополитене в остановившихся поездах с отключенными кондиционерами оказалось 100 тыс. человек. Количество квартирных краж и преступлений на улицах увеличилось втрое. Резко участились случаи налетов на магазины и торговые точки. Непосредственный ущерб экономике оценивается в сумму до 30 млрд долларов^.
Несмотря на то что в данном случае имела место крупномасштабная техногенная катастрофа, связанная с нарушением технологического процесса и изношенностью оборудования, как показала практика, возникновение подобного рода чрезвычайных ситуаций с той же долей вероятности возможно и вследствие преднамеренного вмешательства преступников. Техногенная катастрофа произошла в Москве в мае 2005 г., когда из-за аварии на электрической подстанции обширные районы мегаполиса оказались парализованными.
Можно привести большое количество примеров диверсионно-террористических акций в отношении высокорисковых объектов, имевших место как за рубежом, так и в России. В августе 1972 г. два террориста (мужчина и женшина), участники палестинского Фронта народного освобождения, при помощи 20 кг взрывчатки взорвали очистительный завод в порту Триест в Северной Италии, через который топливо поступало в трансальпийский трубопровод, снабжавший горючим Вену, Баварию и Центральную Европу. Возникший в результате пожар удалось потушить только через два дня. В результате было уничтожено 250 тыс. т сырой нефти, а материальный ущерб составил около 2.5 млрд долларов США'2. В январе 1974 г. боевики японской террористической организации «Красная армия» при аналогичных обстоятельствах подорвали нефтеочистительный завод компании «Шелл» в Сингапуре. Выбор целей здесь очевиден — уничтожение жизненно важных энергетических объектов, обеспечивающих стабильное функционирование промышленности и экономики в целом.
В Российской Федерации исчерпывающей статистики о числе и характере осуществленных в отношении высокорисковых объектов диверсионно-террористических акций и попытках таковых не имеется. По данным открытой печати, только за пять лет (с 1991 по 1996 г.) органами безопасности, во взаимодействии с МВД и Минобороны России, выявлены и пресечены на стадии подготовки более 50 попыток осуществления акций ядерного терроризма на объектах атомной промышленности. В 1990-х годах также имели место захваты гидроэлектростанций в республиках Северного Кавказа; угроза отравления водозабора в г. Владимире; диверсионно-террористические акции в отношении объектов нефтегазового комплекса, из которых наибольший резонанс вызвала диверсия на участках газопроводов «Пермь—Казань— Горький-1» и «Пермь—Казань—Горький-2», осуществленная в декабре 1999 г. в Кировской области ваххабитской группировкой. В 2002- 2003 гг. были факты незаконного разоборудования радиоизотопных генераторов на территории Мурманской области с целью извлечения из них радиоактивных материалов.
Не вызывает сомнений, что степень угрозы подобных акций в будущем будет в России возрастать. По оценкам специалистов, в Российской Федерации на сегодняшний день насчитывается около 45 тыс. опасных производств, огромное количество сооружений, разрушение которых может привести к бедствиям не только регионального, но и национального масштаба. А вся информация о них рассредоточена по множеству организаций, и управлять рисками при таком положении дел практически невозможно1.
Только по трассе Северного морского пути, на Арктическом побережье. установлено около 400 объектов, содержащих источники радиации (изотопные источники стронция, цезия, кобальта)'. Кроме того, российская транспортная сеть включает в себя 87 тыс. км магистральных железных дорог, 531 тыс. км автомагистралей, 84 тыс. км внутренних водных путей, 800 тыс. км авиалиний, 227,4 тыс. км магистральных трубопроводов.
Косвенном образом росту угрозы технологического терроризма будет способствовать и неудовлетворительное техническое состояние самих объектов, не говоря даже о физической их защищенности, охране и степени реализации иных антитеррористических мер. Например, Россия занимает второе место в мире по запасам пресной воды и первое — по аварийности гидротехнических сооружений. Полная реконструкция воднохозяйственного комплекса, по оценкам Министерства природных ресурсов Российской Федерации, обойдется в 807 млрд рублей'.
В настоящее время в США и странах Европы более 70% питьевой воды для нужд населения поступает из закрытых, в основном подземных, источников. В России же это соотношение прямо противоположное. Основной водозабор для снабжения, например, Москвы осуществляется из открытых водоемов на территории Московской области, что облегчает возможность потенциальным террористам их отравления, создавая тем самым реальную угрозу массового поражения населения. Злоумышленники могут использовать в этих целях химические соединения либо биологически активные вещества. Износ оборудования в химическом (потенциально опасном) комплексе составляет около 80%, свыше 200 крупнейших водохранилищ эксплуатируются более 50 лет без ремонта, половина магистральных трубопроводов служит более 20 лег!.