Внутренняя противоречивость личности террориста,

которая проявляется буквально во всем. Это человек, который никогда не находится в мире с собой и окружением. Если он гордится своей национальностью, то одновременно находится «в состоянии войны» с собственным народом. Пытаясь объяснить личное поведение религиозной догматикой, он самым грубым и греховным образом нарушает основные религиозные заповеди. Если считает себя борцом за национальную идею и социальную справе,'хливость, то одновременно позиционирует себя против общества. Как уже было показано, это проявляется и в повседневном поведении, и в отношении к людям (в том числе близким), и к окружающей действительности. Террорист, в среднем, лучше образован, чем обычный преступник, но при этом не хочет повышать уровень своего образования. Имея специальность и возможность трудиться, категорически отказывается это делать. Во многом его поведение похоже на отрицательно направленных «блатных авторитетов», но и стать ими террористы в массе своей не могут.

Таким образом, отказываясь (даже при наличии способностей и возможностей) от труда, общественной жизни, участия в самодеятельных организациях, продолжения обучения, осужденный террорист усложняет себе жизнь, еще более обостряя внутреннюю противоречивость своей личности. При этом, как было показано в экспериментальной части, террористы лишают себя еще и общения с другими осужденными (напомним, что у них существенно снижены показатели такой включенности), замыкаясь в себе. Согласно тюремным «понятиям», такая замкнутость другими осужденными не приветствуется, как и связанная с ней повышенная агрессивность.

Для поиска причин этой внутренней противоречивости целесообразно, на наш взгляд, организовать взаимодействие с осужденным в следующей последовательности этапов (этот алгоритм может эффективно использоваться в первую очередь теми, кто постоянно общается с осужденными, — психологами, начальниками отрядов, оперативными работниками и др.).

1.  Провести анализ структуры направленности личности осужденного, с точки зрения ее детерминирующих отношений, т.е. выявить наиболее значимые для него отношения к миру и обществу. Это могут быть верования, человеческие отношения (с близкими, друзьями), деловые, научно-познавательные, художественные, артистические, организационные, другие интересы, национальные идеи, идеалы, мировоззренческие концепции, философические построения и т.д.

2. Выявить наиболее противоречивую, эмоционально напряженную сферу отношений. Приведем пример. В нашей практике был осужден - ный, который обратился к нам со следующей проблемой. Он очень любит свою жену, но после его осуждения она ведет «широкий» образ жизни и уже продала дорогую иномарку, а деньги почти потратила. По принятым в его среде «понятиям» он должен ее убить, «такую вольность» не прощают даже жене. И он всерьез об этом подумывал, что его очень мучило.

3. Сформулировать гипотезу о главной причине установленной доминантной противоречивости личности, обосновать ее и предложить конкретные исправительные меры, согласующиеся с этой гипотезой.

4.  Установить другие сферы аналогичной противоречивости личности, проявляющейся в поведении. Это позволит, в частности, убедиться в правильности предположений об основных причинах личностной противоречивости. Не описывая здесь всех поведенческих проявлений, остановимся на одном существенном.

Посещая церковное учреждение, человек может искренне стремиться к укреплению в вере, но он также искренне полагает, что исполнять заповеди и обрядность следует только до тех пор, пока это не противоречит убеждениям, которые уже толкали его на совершение террористических преступлений. Кстати, так считают многие осужденные, но больше подсознательно: мало кто об этом размышляет и говорит.

На этом работа с анализом причин может быть приостановлена с целью перехода к основной фазе психокоррекционного воздействия. Возврат к анализу и уточнению причин личностной противоречивости возможен в дополнительной фазе выполнения исправительной программы.

Еще одна обобщенная черта личности террориста — внутренний запрет на социально ожидаемые формы общения и деятельности. Он представляет как бы оборотную сторону внутренней противоречивости личности. Этот комплекс черт назван нами психосоциальной изоляцией. Как уже было показано при анализе экспериментальных данных, формула психосоциальной изоляции личности террориста в области общения заключается в том, что оно имеет для него смысл только как способ контроля окружающих и управления ими (часть террористов становится более общительными лишь тогда, когда может контролировать других). В результате многомерного статистического анализа данных нами было выделено две группы осужденных террористов по характеру общения:

— представители первой группы стремятся избегать принятия самостоятельных решений и ответственности за процесс общения; они предпочитают избегать близкого общения с людьми, чаще склонны избегать любого;

—   представители второй группы предпочитают контролировать процесс общения, влиять на других и в целом стремятся к тому, чтобы окружающие принимали участие в их жизни, сами стараются включиться в общение и переживать его эмоционально.

Мы видим, что психосоциальная изоляция, присутствуя в обоих случаях, носит разные формы. В одном случае осужденный просто избегает общения. В другом, стремясь к нему, имеет только одну стратегию общения — управлять и распоряжаться другими, что фактически оставляет его по-прежнему изолированным. Такое общение возможно лишь до тех пор, пока не отпала потребность в управлении. Однако формы психокоррекции для этих разных типов психосоциальной изоляции существенно различны. Общим будет, видимо, только этап установления внутренних психологических причин психосоциальной изоляции.

Прежде чем мы представим два возможных алгоритма последовательности психокоррекционных действий в области общения осужденных за террористические преступления, скажем о том, для чего вообще нужно заниматься этим вопросом. Может существовать и такое мнение: мол, пусть террористы общаются с другими людьми и между собой, как хотят, лишь бы не совершали преступных деяний. Но эта позиция неприемлема для профессионала — сотрудника уголовно-исполнительной системы.

Дело в том, что общение является универсальной формой организации поведения и деятельности человека. Никакие поступки и действия не совершаются вне человеческого общения. Это очевидно. Менее очевидно, но тоже совершенно однозначно и то, что общение является и универсальным средством изменения личности человека (в том числе террориста: если изменить структуру его общения, то значительно легче изменить и личность, остается только контролировать направление этих изменений).

Это положение лежит в основе всей современной практической психологии и психотерапии, что объясняет, в частности, и тот факт, что групповая терапия (основанная на более интенсивном и многогранном общении) гораздо более эффективна, чем индивидуальная. Однако и индивидуальное общение с психотерапевтом является иногда незаменимым. В частности, в нашем случае можно предположить, что избегающих общения осужденных лучше привлекать к индивидуальным консультациям психолога (на групповые сессии они, скорее всего, просто не пойдут), а для контролирующего типа более аффективны групповые занятия, так как группа, в конце концов, заставит его отказаться от гиперконтроля окружающих.

Теперь перейдем к описаниям возможных практических действий на подготовительной фазе исправительного воздействия. Эти последовательности различны для разных случаев. Начнем с избегающего общения осужденного.

1. Формулирование гипотезы о главной внутренней причине такого избегающего поведения в сфере общения — это общий для обоих случаев этап. Однако характер этих причин, скорее, различный. Так, в случае избегания общения могут иметь место как страхи (уходящие глубоко в детство) перед неуспешностью акта общения, неумение общаться, непонимание того, что и зачем нужно говорить и делать, непонимание, что можно и чего нельзя чувствовать и т.д., так и гордость, осознание некоторой своей избранности, презрение (или даже ненависть) к людям, страх проявить неуместную агрессию, вплоть до физической. Иногда эти причины смыкаются.

2.  Биографический анализ появления установленной причины и выявление в прошлом опыте фактов положительного, захватывающего общения (дружба, первая любовь, бабушка и др.).

3. Акцентирование внимания в процессе бесед на эмоциональной ущербности своей жизни в связи с невключенностью в общение (в данное время — в исправительной колонии).

4. Совместный с осужденным поиск опосредованных форм вовлечения в общение (трудовая деятельность, мечеть (церковь), самодеятельность, где круг общения достаточно узок).

Дальнейшее исправление таких осужденных может идти на планомерное психотерапевтическое расширение арсенала навыков и средств социализированного общения. Это должно вытекать из совместного анализа в психологических консультациях, с точки зрения возможностей изменения личности осужденного и его последующей адаптации к правопослушной жизни. Хорошим результатом стало бы достижение им готовности принять участие в групповой психотерапии.

Обратимся теперь к возможным психокоррекционным этапам исправления личности «контролирующего» террориста. Этот тип мы назвали «формулой» общения террористов по той причине, что многие избегающие общения ведут себя так лишь потому, что им не представляется возможности кем-то управлять и кого-то контролировать. Это означает только то, что сами они не умеют их создавать для себя, в отличие от более выраженных террористов.

1.  Формулирование гипотезы для этого типа людей будет лежать, скорее, в области «комплекса власти» (в трактовке К. Юнга) и страха ответной агрессии («Если не ты, то — тебя»). Такие люди чувствуют себя в безопасности и комфорте, когда держат поведение партнеров по общению под контролем.

2. Биографический анализ возникновения причинных комплексов в данном случае, видимо, имеет смысл направлять не на жизненные события, а на сформированные идеалы. Например, авторитарный и жестокий отец — как пример на всю жизнь. Совместный анализ авто- ритарностнотпа может, например, привести и к таким результатам, что в основе поведения осужденного лежит обычный страх неудачи, в частности, из-за того, что если сыну что-то разрешить, то с ним может что- нибудь случиться. Из нашей практики можно привести в пример осужденного на 15 лет за хладнокровное преднамеренное убийство, который после пяти лет отбытого срока сам обратился к психологу с «букетом» проблем, в том числе и в области общения. Он с упоением рассказывал л первом своем «учителе» в колонии, который научил его отказывать в общении тем. кто у него что-то попросил. Прошло пять лет, идеал укреплялся, психосоциальная изоляция росла. И потребовалось полгода общения с психологом, чтобы человек понял: с обычной, человеческой точки зрения такая установка просто смешна.

3.  Активное вовлечение осужденного в групповые формы как психотерапевтического, так и иного (по интересам) общения, с параллельным психокоррекционным усвоением в процессе психологических консультаций все новых и новых его форм. Люди такого типа охотно начинают их испытывать, что ведет к нарушению «формулы» террористического общения, открытию эмоционального ресурса, к изменению личности.

4.  По мере формирования нового стиля общения акцептирование внимания осужденного на вопросе, совместимо ли нормальное, эмоционально насыщенное общение с преступлением против человека и человечества, в первую очередь — с терроризмом.

На этом заканчиваются основные мероприятия подготовительной фазы. В качестве итога по психокоррекции общения приведем из нашей практики пример двух осужденных, с которыми не удалось в полной мере организовать комплекс указанных мероприятий и то, к чему это привело.

Осужденный за убийство П. (первый тип) испытывал существенные трудности в общении с другими осужденными в период адаптации в колонии. И обратился к психологу, который после нескольких консультаций попытался втянуть его в узкий круг общения в бригаде добровольцев—строителей православного храма на территории колонии. П. согласился и в течение двух месяцев работал исправно. В целом он был доволен общением и атмосферой в бригаде. А потом вдруг запросился работать в промышленную зону, хотя с его сроком наказания это было проблематично из режимных соображений. К сожалению, этому факту мы тогда не придали достаточного внимания.

Осужденный по ряду статей В. (второй тип), не скрывавший, что принимал участия в действиях вооруженных бандформирований, обратился к психологу непосредственно в связи с невозможностью с кем- то общаться («гак как кругом одни приспособленцы и идиоты») и попросил помочь ему в его интеллектуальном развитии, в частности изучении психологии. Замысел был таков — изменить первоначальные установки через общение с психологом и расширение круга чтения. Однако приблизительно через два месяца он тоже перестал посещать психолога. При этом краткосрочный обмен вопросами и ответами при встречах с ними на центральной аллее свидетельствовал о том, что оба осужденных чувствуют себя вполне комфортно, более того — общаются между собой. Нельзя сказать, что этот факт был воспринят нами как положительный, но и настороженности не вызвал.

Что же произошло? Контролирующий и доминантный В. склонил П. к побегу. Они организовали группу тайных помощников, которые, конечно, не признались в дальнейшем, что подозревали об их планах. В. удалось устроиться на работу в промышленной зоне и даже протащить туда П. (осталось неясным, каким образом это стало возможно при их сроках наказания).

План был обычный. Надежно спрятаться (в промышленной зоне это легче), отсидеться, пока поисковые мероприятия не закончатся, и «уйти» с вывозом большой партии продукции.

План не удался, но для нас важно другое. Оба они обратились к психологу, оба стояли в начале пути психокоррекции и изменения личности. Однако свернули с этого пути. А произошло то, что доминантный В. встретил готового подчиняться и исполнять указания П. Террорист В. обрел контроль над человеком, необходимым ему для получения эмоциональной отдачи от общения. П. также стал получать удовлетворение от общения, так как теперь ему не надо было думать, что и как делать, с кем и как общаться; за него все решал В, Они расширили свою деятельность, подобрав круг помощников. Как уже сказано, хотя сам побег и был предотвращен, но и формула необходимого общения сработала — психологически каждый достиг своей цели.

Мы привели этот пример с целью подчеркнуть чрезвычайную важность контроля происходящих в личности изменений в процессе пси- хокоррекционного и психотерапевтического воздействия. Необходимо помнить о том, что энергия общения способна подвигнуть человека на многие деяния. Но нельзя допустить, чтобы они оказались преступными.

Третья обобщенная черта личности террориста — его «принципиальная десоциализнрованность». Или, говоря словами 3. Фрейда, — глубокий внутренний конфликте обществом. Он считал этот конфликт (в скрытой, подсознательной форме) неизбежным для любого человека и в любой ситуации. И это, неоправданно широкое, обобщение позволило ему создать стройную теорию психологических защит, а его последователям — разработать психодиагностические и психотерапевтические средства работы с защитной сферой личности.

Мы не согласны с Фрейдом в том, что скрытый конфликт с обществом присущ каждому человеку — и всегда. Но, пожалуй, для личности террориста это действительно так.

В исследовательской части мы установили две частные типологии личности осужденных за террористические преступления по особенностям защитной сферы личности. Воспроизведем их здесь, так как они понадобятся нам для дальнейшего построения алгоритма исправительного воздействия.

Первая частная типология, как уже подчеркивалось, очень важна для практической работы психологов и психотерапевтов, поскольку указывает на два, совершенно различных, направления психокоррекции: в первом акцент делается на сознательную работу, во втором — на работу с подсознанием. Поэтому назовем эти типы так:

— нерегрессионно-проекционный (рациональная проекция);

—   регрессионно-проекционный (неосознаваемая проекция).

Эта типология построена в первую очередь по особенностям такой фундаментальной (по Фрейду) защиты, как проекция. Далее мы можем представить типологию по другой (опять же, с точки зрения Фрейда, центральной) форме психологических защит — регрессии:

— отрицающе-реактивный тип (нерегрессионный);

—   регрессионно-компенсаторный тип.

Представим все построенные интерпретации и рекомендации по практической коррекционной работе с людьми разных типов в виде таблицы.

Таблица

Рекомендации по работе с осужденными за террористические

преступления в зависимости от их типологической принадлежности

Основания типологии	Частные типологии	Направления психотерапевтической и психокоррекпионной работы
По особенностям проекции	Нерегрессионно- проекционный тип	Опора на осознаваемые представления по методу переубеждения
	Ретрессионно- проекпионный тип	Опора на неосознаваемые побуждения, работа с чувствами, переживаниями
По особенностям регрессии	Отрицающе- реактивный тип	Фиксация и закрепление любых сомнений, противоречий, активизация эмоциональности. вплоть до возможного побуждения к агрессивному реагированию
	Регрессионно- компенсаторный тип	Опора на присоединение к сомнениям, ощущениям, змоциопальным переживаниям, подсознательным побуждениям