Другие характерные психологические черты личности террористов
— постоянная оборонительная готовность, чрезмерная поглощенность собой и незначительное внимание к чувствам других, иногда даже их игнорирование. Эти черты связаны с паранойяльностью террористов, которые склонны видеть постоянную угрозу со стороны «других» и отвечать на нее агрессией. Так, для 88% обследованных нами лиц, обвиняемых в совершении преступлений террористической направленности, типична агрессия как реакция на возможную опасность со стороны среды.
Паранойяльность у террористов сочетается с ригидностью, застре- ваемостью эмоций и переживаний, которые сохраняются на длительный срок даже после того, как исчезла вызвавшая их причина. Ригидные явления и процессы ведут как бы автономное от личности существование.
Многие террористы испытывают болезненные переживания, связанные с нарциссическими влечениями, неудовлетворение которых ведет к недостаточному чувству самоуважения и неадекватной интеграции личности. Вообще нарциссизм имманентно присущ им, причем не только лидерам террористических организаций, но и рядовым исполнителям. Эту черту можно наблюдать как у политических, так и этнорелигиозных террористов, особенно в их высказываниях, в которых звучит явное торжество по поводу их принадлежности к данной груп- не. Они убеждены в своем совершенстве, выдающихся личных особенностях и превосходстве над другими только или главным образом по той причине, что принадлежат к данной этнорелигиозной группе, которая является единственно «правильной». Чтобы доказать это себе и другим, такой террорист совершает дерзкие нападения и пренебрегает общечеловеческими ценностями.
Особо опасен групповой нарциссизм, когда человек преисполняется гордостью и тщеславием только по той причине, что принадлежит к национальной, религиозной, политической, криминальной или иной группе, lie ценности, правила и установки становятся основой его социального бытия.
Общественную опасность группового нарциссизма подчеркивали многие исследователи, в частности Э. Фромм. Эту особенность надо учитывать и в антитеррористической пропаганде, работе с населением тех регионов, где имеют место этнорелигиозная нетерпимость и экстремизм. В местах лишения свободы могут возникнуть большие проблемы, если там будут содержаться группы из людей одной этнорелигиозной принадлежности, осужденных за преступления террористического характера. Будет достаточно сложно переориентировать их на позитивные отношения к представителям других народов.
При нарциссических установках люди воспринимают мир черно- белым и причины своих неудач и ошибок видят только в нем.
Понятно, что названные причины не могут быть порождением их собственной группы. Вот почему они отщепляют от своей личности низкооцениваемые и причиняющие психотравму части и проецируют их на другие национальные и религиозные группы, на культуру, которую они считают враждебной, и уже в таком качестве воспринимают ее. Другая культура и ее носители поэтому вполне могут стать объектом нападения.
Для многих профессионально занимающихся терроризмом характерна замкнутость на своей террористической группе, ее ценностях, целях активности. Такая сосредоточенность, вроде бы свидетельствующая о цельности и целостности личности, на самом деле ведет се к культурологи ческой изоляции, накладывает жесткие ограничения на индивидуальность и свободу выбора человека. Он начинает еще более резко делить мир на свой и чужой, постоянно преувеличивая опасности, грозящие со стороны других культур.
Склонные к терроризму принадлежат к людям того склада, для кого характерен примат эмоций над разумом, непосредственных активных реакций на действительность над ее осмыслением. Предвзятость оценок, низкий порог терпимости и отсутствие должного самоконтроля достаточно легко и естественно сживаются с идеей насилия. Не случайно среди обследованных нами преступников террористической направленности 44% отличаются явной эмоциональной неустойчивостью, а для 80 — характерны эмоционально насыщенные ассоциативные образы. 51% обследованных склонны скорее действовать, чем осмысливать происходящее и строить обоснованный прогноз.
Разумеется, указанные особенности личности террористов не исключают продуманность и рациональность их агрессивных действий, что еще раз свидетельствует о поли мотивации последних. Так, 68% обследованных, причастных к терроризму лиц, побуждались к этому корыстными стимулами и лишь 24% —такими целями, как освобождение арестованных и осужденных соучастников и иных лиц, связанных с террористами.
Среди них много и тех, кто движим игровыми мотивами. Для них участие в террористических актах — игра: с обстоятельствами, врагом, правоохранительными органами, судьбой, даже со смертью. Особенно характерно это для молодых людей, включая подростков, что может быть чертой национального характера.
Такую особенность личности террористов необходимо учитывать при проведении конкретных антитеррористических мероприятий, например в контактах, в частности переговорах с теми, кто захватил заложников. Нужно учитывать, что такие ситуации они бессознательно и воспринимают именно как захватывающую игру, ставкой в которой может быть их жизнь. Но надо помнить, что это их, во всяком случае многих, не пугает: для них собственная жизнь, не говоря уже о других людях. — лишь плата за то несказанное удовлетворение, которое они испытывают от участия в столь захватывающей игре. К тому же при этом насыщаются и нарциссические их влечения.
Исследуя конкретных террористов, можно было убедиться в том, что большинству из них присуши предельная нетерпимость к чем, кто думает иначе, и фанатизм, порожденный максималистскими идеями «спасения», торжества своей этнорелигиозной группы и полного посрамления, уничтожения ее ненавистных врагов. Им свойственна твердая вера в обладание абсолютной, единственной и окончательной истиной или в то, что ею, конечно же, обладают те, кому они подчиняются. Отсюда — вера в мессианское предназначение, высшую и уникальную миссию во имя «спасениям и счастья своей нации или сторонников «истинной» веры.
Убежденность в своей миссии может быть «темной», чисто эмоциональной или основываться на «рациональных» идеологических постулатах, святости традиции, мудрости лидеров. Подобная убежденность отличает истинных террористов от «попутчиков», которые согласились совершать террористические акты из корыстных соображений, и от темных, неосведомленных, попавших под чье-то влияние людей.
Нетерпимость, особенно предельная, обычно порождается страхом быть уничтоженным. Он может быть индивидуального генеза, но определяется и принадлежностью данного человека к малому народу, в первую очередь к такому, который вынужден постоянно отстаивать не только свою независимость, но и просто право на существование,
В целом этнорелигиозные террористы принадлежат к закрытому типу личности, что исключает любую критическую мысль и свободу выбора, поскольку они видят мир только в свете предустановленной «единственной истины». Логическим следствием «закрытости» и фанатизма является поразительная, подчас парадоксальная узость, односторонность, ведущая к максималистской абсолютизации частного, произвольно вырванного из общей системы связи и совершенно не учитывающего других позиций и представлений. Очень часто вследствие этого мир теряет реальное очертание, само же сознание и его образы становятся мифологизированными. Формирующиеся в нем символы приобретают бытийное значение, поэтому посягательства на них, действительные или мнимые, воспринимаются крайне болезненно.
Закрытость личности террористов, равно как и другие их особенности, следует прежде всего учитывать при проведении переговоров с ними, допросов в ходе расследования уголовных дел. Однако прямолинейные и, тем более, грубые попытки разрушить их «закрытую оборону» могут привести к нежелательным результатам, сделать невозможными доверительные контакты с ними.