В качестве факторов снижения преступности в местах лишения свободы
можно назвать:
1. Снижение количества лиц, осуждаемых к лишению свободы (с 38,4% в 1986 г. до 34,1 — в 1987, 35,0 — в 1988, 37,1 — в 1989, 37,8 — в 1990, 35,0 — в 1991, 36,5 — в 1992, 37,3 — в 1993, хотя 39,5% — в 1994 г., зато уже в 1995 г. — 36,4%, в 1996 — 33,9, в 1997— 32,8, в 1998 — 34,3, в 1999 — 32,9, в 2000 — 35,0, в 2001 г. — 30,9%, т. е. на 1-7% меньше с 1986 г. по 2001 г. и лишь в 1994 г. удельный вес превысил данные 1986 г.);
2. Наряду с общим ростом преступности в стране наблюдалось снижение общего количества лиц, оуждаемых к уголовным наказаниям, что связано с дезорганизационными процессами в целом в системе уголовной юстиции, чрезвычайно большой утечкой кадров, особенно из мест лишения свободы, связанной с передачей системы исправительных учреждений из МВД РФ в Минюст РФ и, как следствие, снижением эффективности деятельности администрации в новых перестроечных и постперестроечных условиях;
3. Неопределенность уголовной политики с 1985 г., ее резкие мотания из стороны в сторону;
4. Изменения уголовного законодательства,
5. Общая растерянность сотрудников органов уголовной юстиции, в том числе и в местах лишения свободы;
6. Рост предательства, коррумпированности среди сотрудников органов уголовной юстиции, в том числе и среди администрации мест лишения свободы, не в последнюю очередь связанный с 3-6- месячной задержкой выплаты заработной платы сотрудникам из госбюджета, что может быть расценено и как искусственный подогрев организованной преступности со стороны государства, подчинение ей всего аппарата уголовной юстиции, а не только мест лишения свободы;
7. Рост и укрепление позиций профессиональной организованной преступности;
8. Возрождение и усиление влияния преступной субкультуры, которая никогда не умирала, и др.
Данные о состоянии наказательной преступности при исполнении других наказаний фиксировались, начиная с 1991 г., и составили среди:
а) осужденных и освобожденных условно с обязательным привлечением к труду: в 1991 г. — 5020, в 1992 — 6331, в 1993 г. — 5105 (при этом Законом РФ от 18.02.1993 г. данный вид наказания исключен);
б) осужденных к лишению свободы с отсрочкой исполнения приговора: в 1991 г. — 11 268, в 1992 — 14 630, в 1993 — 16 420, в 1994 _ 21 261, в 1995 — 24 058, в 1996 — 30 116, в 1997 — 753, в 1998 — 317, в 1999 — 265 (начиная с 1997 г. — только осужденные женщины, беременные или имеющие детей в возрасте до 8 лет, причем с 2ооо г. данные не приводятся);
в) осужденных условно с испытательным сроком: в 1991 г. 3744, в 1992 — 5545, в 1993 — 8043, в 1994 — 13 228, в 1995 _
16 851,в 1996 — 24 421,в 1997 — 67 484, в 1998 — 75 031,в 1999 — 94 227, в 2000 — 87 988, в 2001 г. — 64 911;
г) осужденных к исправительным работам и другим мерам: в 1991 г. _ 15 527, в 1992 — 18 198, в 1993 — 13 803, в 1994 — 17 846, в 1995 — 14 268, в 1996 — 13 752, в 1997 — 7187, в 1998 — 7447, в 1999 г. — 5054, в 2000 — 3298, в 2001 г. — 3688.
Таким образом, преступность (до 1997 г.) была наиболее распространена среди лиц, осужденных с отсрочкой исполнения приговора и к исправительным работам, причем она превышала преступность осужденных к лишению свободы в 2-3 раза. При этом с 1997 г. преступность среди осужденных условно с испытательным фоком превышает преступность среди осужденных к лишению свободы в 8-12раз.
При этом надо иметь в виду, что:
i) осуждаются к лишению свободы как наиболее опасные преступники, от которых в большей степени можно ожидать совершения преступлений, но также и наиболее опытные, изощренные в своем преступном ремесле и, соответственно, привлечь их к уголовной ответственности значительно сложнее;
г) в условиях осуществления постоянного надзора за осужденными в местах лишения свободы затруднено совершение преступи лений. В то же время исполнение наказаний на свободе у осужденных вызывает чувство безнаказанности, ибо в общественном сознании населения сильно мнение о том, что единственным уголовным наказанием, карательным является только лишение свобод ды, а применение иных наказаний свидетельствует прежде всего о коррумпированности юстиции;
3) кроме того, естественно, малочисленные уголовно- исполнительные инспекции не могут осуществлять постоянного надзора за всеми осужденными на свободе, проводить с ними индивидуальную воспитательную работу, оказывать помощь, поэтому эти осужденные оказываются в поле зрения прежде всего служб ОВД — участковых инспекторов милиции, уголовного розыска и др., которые при поступлении сигнала о любом совершенном преступлении прежде всего начинают работу с ранее судимыми;
4) нет специализированных учебных заведений, готовящих сотрудников учреждений, исполняющих наказания (инспекторов уголовно-исполнительных инспекций, исправительных центров, судебных приставов-исполнителей и других, кроме сотрудников администрации мест лишения свободы).
Однако совсем иную картину мы имеем, анализируя постпени- генциарную преступность, т. е. преступность среди лиц, освобожденных из мест лишения свободы. Во всех странах в первый год после освобождения совершается наибольшее число повторных преступлений. Та же картина и в нашей стране. Так, в России было осуждено в течение одного года после освобождения из мест лишения свободы: в 1986 г. — 74 119, в 1987 — 54 598, в 1988 — 49 240, в 1989 — 44 987, в 1990 — 40 678, в 1991 г. — 37 845 человек (с 1992 г. эта строка из статистических справочников исчезла). Зато вся постпенальная преступность составила: в 1991 г. — 97 181, в 1992 — 105 100, в 1993 — 108 608, в 1994 — 112 316, в 1995 — 115 325, в 1996 — 121 473, в 1997 — 121 746, в 1998 — 123 669, в 1999 — 135 577, в 2000— 123 208, в 2001 г. — 108 861 человек.
Что прежде всего бросается в глаза? Какие закономерности
можно обозначить?
1. Значительное, полуторакратное превышение в 80-е годы постпенитенциарной преступности над всей наказательной, но с 1991 г наблюдается обратный процесс. Это явление определено следующими факторами: а) освобождались из мест лишения свободы наиболее опасные преступники: б) трудности адаптации, безработица, проблемы с жильем в перестроечный период; в) усиленный надзор за освобожденными из мест лишения свободы по сравнению с осужденными к наказаниям на свободе; г) в постперестроечный период наблюдается процесс лучшей адаптации уголовного мира к зачаточной рыночной экономике, беспределу, массовой спекуляции, т. е. к так называемой коммерциализации экономики (они оказались (рыбами в воде») и др.
2. Постоянное, а за пять лет двукратное снижение зарегистрированной постпенитенциарной преступности по оужденным.
Объясняется это прежде всего, как уже говорилось, лучшей адаптацией уголовного мира по сравнению со всеми иными правопослуш- ными гражданами в переходный период к коммерциализации. Ару- гим фактором является снижение профессионализма сотрудников
уголовно-исполнительных учреждений и отток не самых худших кадров.
3. Вся постпенальная преступность превышает наказательную в среднем на 25-35 % и постоянно растет (исключение — 2000 и гота гг.). Иначе говоря, закономерности постпенитенциарной преступности не подчиняются всей постпенальной. Связано это с тем, что осужденные к иным наказаниям остаются на свободе и для них ничего не меняется с точки зрения адаптации. Кроме того, на освобожденных из мест лишения свободы прежде всего обращается внимание сотрудников правоохранительных органов.
Вот такие показатели, закономерности, факторы, определяющие динамику наказательной преступности, удалось выявить в процессе анализа. Наиболее близок к проблеме факторов, влияющих на динамику и региональные различия преступности, вопрос о причинах и условиях данного типа преступности, к которому мы и переходим В следующем параграфе.
«...Против внутренних уставов и принятых обычаев острога никто не смел восставать; все подчинялись»
(Ф. М. /Хостоевсшй)
«Вор в законе — это человек чистой кристальной души, живущий воровскими идеями, Везде, всегда и во всем, что касается нашей жизни, последнее слово за ворами. Фрайер — человек, отстаивающий идеи воров, живущий воровскими законами. Все вопросы, касающиеся Братвы, решать сообща, но последнее слово за вором, при отсутствии — фрайером. Кто отступит от этой Постановки, наш враг. Исключение те, кто не с нами, но и не мешает ; нам».
Из «Свода правил истинных арестантов», полученных опративным путем.