Экономическая преступность

— это превращенная формами экономической (предпринимательской) деятельности, осуществляемой ее субъектами с целью достижения социально несправедливого обогащения за счет нарушения принципа эквивалентности обмена.

Нарушение принципа эквивалентности обмена осуществляется преимущественно посредством мошенничества. Здесь существует некая диалектическая связь: неэквивалентность обменных отношений составляет сущностное содержание мошенничества, а нарушение эквивалентности обмена происходит преимущественно в результате (и в форме) обмана и (или) злоупотребления доверием, являющихся систематизирующим признаком экономической преступности.

⁵¹ В экономической науке он описывается, прежде всего, как обмен благами, осуществляемый на эквивалентной (равной) основе. Это в условиях неразвитого рынка происходит, когда определенное количество разнородных товаров и услуг приравниваются друг к другу в зависимости от величины их стоимости (применяется категория «меновая стоимость»), т. е. величины общественно необходимых затрат труда на их производство. Например, одна туша барана обменивается на три мешка овса В условиях современного рынка прямой обмен товарами, как правило, отсутствует; товарообмен здесь опосредуется деньгами, но принцип эквивалентности при этом неизменно сохраняется. Более того, этот принцип считается важнейшим императивом Цивилизованных рыночных отношений, поскольку от его реализации впрямую зависит поддержание экономической системы в равновесном состоянии, обеспечение свободы конкуренции и равенства субъектов предпринимательства и др.

О нарушении принципа эквивалентности говорит и В. М. Спирин, который формулирует сущность преступного поведения с позиций теории потребностей — как поведения, при втором удовлетворение потребностей одних людей (преступников) происходит в ущерб Удовлетворения потребностей других людей (жертв), т. е. улучшение удовлетворения потребностей у первых обеспечивается за счет того, что ухудшается удовлетворение потребностей у вторых. —См.: Спирин В. М. Теория потребностей. Тверь, 1994.

Сущностное содержание нижеприводимого определения экономической преступности позволяет, видимо, говорить о возможности более широкого его использования — с общесоциологических позиций.

Приведенные конструкции определений относятся к используемой нами узкотрактовочной концепции анализа экономической преступности как явления, проявляющегося в форме (в субстанции) преступности в сфере экономической деятельности. Предложенные варианты дефиниций, разумеется, не могут быть идеальными и абсолютно завершенными.^ В настоящей работе мы пытаемся обозначим лишь главные контуры сущностных сторон изучаемого многослойного явления «экономическая преступность = преступность в сфере экономической деятельности», выделить его ключевые признаки. Б дальнейшем же, безусловно, потребуется продолжить уточнение содержания этой категории.^

В этих целях ниже будут представлены еще некоторые варианты дефиниций, которые могут быть полезными для более широкой характеристики экономической преступности как объекта исследований экономической криминологии — с позиций ее анализа как социального явления.

Так, экономическую преступность, к примеру, можно квалифицировать как особый вид экономических отношений рыночного характера, выраженных в криминальной форме. В контексте наших рассуждений такая связь с рыночной экономикой, с рыночной системой экономических отношений отмечается вполне обоснованно. Это вытекает из существа предыдущей дефиниции: данный вид преступности связан только с бизнесом, с предпринимательством. Наличие же последних возможно лишь в рамках рыночных моделей хозяйства, базисными условиями которых выступают явления, характеризуемые такими экономическими категориями, как «капитал», «наемный труд», «прибыль» и т. п. Таким образом, несмотря на определенную категоричность вывода, мы считаем, что: во-первых, наличие самого феномена экономической преступности = преступ ности в сфере экономической деятельности неразрывно связано с фактом существования рынка (но рынка не вообще, а именно капиталистического рынка), рыночных отношений капиталистического товарного хозяйства; во-вторых, этот социальный феномен имманентен рыночной экономике капиталистического типа.

В этой связи полное элиминирование эндогеннь^_условий возникновения этого негативного социального явления возможно лишь при осуществлении коренных трансформаций в самих основаниях экономического строя, т. е. при условии устранения капиталистических основ господствующих рыночных экономических отношений и исчезновения капиталистического характера рыночной экономики как таковой. И наоборот, появление такого вида преступности детерминировано возникновением рыночных отношений капиталистического типа.

Экономическую преступность, как социальное явление, можно рассматривать и в качестве предопределенного социальными условиями¹ крайнего проявления социально-экономических противоречий, выражающегося в противоправной деятельности в сфере предпринимательства (направленной против экономических интересов личности, общества, государства) и нарушающего установленные в обществе экономические отношения.

Не углубляясь в проблему взаимосвязи социально-экономических противоречий и экономической преступности (эта тема требует самостоятельного исследования), сделаем лишь одно замечание. Нам представляется продуктивной гипотеза о том, что ключевым фактором, детерминирующим появление и воспроизводство экономической преступности как социального феномена, выступает противоречие между частными интересами бизнеса (и его убъектов)№ и публичными

Эндогенный (от греч indon — внутри; genos — род, происхождение) — внутреннего происхождения. Для сравнения: Экзогенный (от греч. ёхб — вне, снаружи и ген ..) — внешнего происхождения. Говоря о «полном элиминировании эндогенных условий», Детерминирующих возникновение и воспроизводство экономической преступности как Рыночного явления, мы не имеем в виду так называемую «полную победу над преступностью» — лозунг, который некоторый период был популярен у нас в советские времена.

Понятие «социальные условия» в данном контексте употребляется в широком °мысле, т. е. как включающие экономические, политико-правовые, социально- психологические и другие условия.

Эти частные интересы бизнеса можно отнести к категории групповых либо особенных.

интересами социума в целом. Иными словами, это противоречие между специфическими материальными интересами бизнеса (прессе, дующего специфическую стратегическую цель — извлечение максимальной экономической выгоды, максимизация прибыли), с одной стороны, и публичными интересами общества — с другой.

Группа интересов публичных реализуется посредством главной целевой функции правового государства, т. е. за счет «сведения множества частных (в том числе, групповых) интересов в единый социальный интерес». Необходимо отметить, что на уровне гражданского общества групповые интересы выражают и отстаивают демократически формируемые социальные институты (различного рода общественные объединения граждан, ассоциации, так называемые «заинтересованные группы» и др.). Если гражданское общество представляет собой диалектически одновременное сосуществование в его рамках разнородных (часто противоположных и разнонаправленных) социальных сил и выражаемых ими частных (групповых) интересов, то задача правового государства, опираясь на общее человеческое стремление к совместной жизни, — совместить и, по возможности, гармонизировать эти силы и интересы.^6<>

В хозяйственной сфере государство, всемерно стимулируя экономический плюрализм и свободу предпринимательства, тем не менее, должно следить за поддержанием макроэкономического равновесия и стремиться к достижению единого экономического интереса всего общества. Иными словами, реализация данных функций государством выступает непременным и важнейшим условием соблюдения единого нормативного порядка в обществе. При этом государство, обязанное поддерживать баланс между публичными и частными интересами и следить за соблюдением интересов всех участников экономических отношений, должно создавать для этого соответствующие экономико- правовые условия. Последнее означает, в частности, обеспечение уголовно-правовой защиты граждан, субъектов предпринимательства и

государства от преступных посягательств на их экономические интересы, защиты от экономических преступлений.