Дисфункциональные эффекты в массово- коммуникационных процессах
Ввиду ограниченного объема настоящего издания лишь перечислим эти дисфункциональные эффекты. Первый — связан с информационным перенасыщением, когда полученные знания остаются в пассивном состоянии, поскольку времени на реализации! информации в деятельность не остается и она во многом уходит в восприятие. Это явление получило название «наркотизирующего эффекта».
Второй — связан также с возрастанием объема массовой информации, которая буквально ошеломляет читателей, телезрителей, чуть в меньшей мере радиослушателей. В этом потоке — сенсационные и зрелищные сообщения и прогнозы о преступности, «дикие» истории (о людоедстве и проч.), компромат, сообщения о мафиозных организациях, «разборках» и т. д. Создаваемая таким образом дисстрессовая, травмирующая психически людей ситуация, из которой не видно выхода и на которую невозможно повлиять, в которой даже нельзя многое понять, вызывает у людей чувство отчуждения от сообщаемых средствами массовой коммуникации сведений о правовых явлениях, событиях, вынуждает людей переключать свое внимание на вопросы личной жизни', как обеспечить собственную безопасность, сохранить имущество и т. п. Этот дисфункциональный эффект массовой коммуникации получил наименование «эффекта приватизации'».
Суть третьего дисфункционального эффекта заключается в том, что при упомянутом перенасыщении информацией общественного правосознания наступает и «предел терпения», т. е. не только резкое снижение у людей способности к восприятию правовой информации, но появляется чувство протеста, совсем иная, отрицательная реакция на информацию. Причем такую реакцию может вызвать не обязательно серия публикаций, а порой только одна. И этот результат, прямо противоположный ожидаемому, именуется как «эффект бумеранга».
Средства массовой коммуникации выступают в качестве элемента системы социального контроля и таким образом выполняют негативную функцию (дисфункцию) принудительной социализации. Эффективность этой дисфункции возрастает в условиях глобализации, когда относительно автономные социальные общности, области. страны сегодня как бы проникают друг в друга, культуры которых соответствующим образом трансформируются7
Анализируя процессы информационного воздействия в сфере борьбы с терроризмом, В. А. Васильев делает вывод о том, что колоссальные возможности средств массовой коммуникации, особенно сетей кабельного телевидения, используются для показа жертв террора, пропаганды жестокости, что само по себе терроризирует массовые аудитории, сея в людях страх и ужас. Таким образом, через средства массовой коммуникации терроризм как бы достигает большей эффективности7'. Этим объясняется тот факт, что террористы, удерживающие заложника, требуют в первую очередь контактов с журналистами, предоставления прямого эфира.
Целенаправленное разрушительное воздействие информационных потоков на сознание и психику человека, живущего в техногенном мире, становится все более интенсивным. И этот процесс носит закономерный характер, поскольку российское общество переживает не только политическую, экономическую, но и коммуникативную революцию. При этом, в силу наиболее общих законов развития природы, общества и мышления, революционизируются информационные потоки, телекоммуникационные технологии, которые во многом сегодня освобождены от былого жесткого государственного контроля и крепостной для них политизированной идеологии. И эта свобода, в условиях общей нестабильности, правового инфантилизма и особенно нигилизма, заполнивших и информационный бизнес, зачастую превращается, по выражению известного криминолога В. В. Лунеева, в вольницу, т. е. обретение человеком возможности поступать не так, как велит закон, а как заблагорассудится®.
иск Дж. Постмодернизм и телевидение II Назаров М. М. Массовая коммуникация в "временном мире. Методология анализа и практика исследований. М., 1999. С. 119.
Лепский В Е. Манипулятивные воздействия и рефлексивное управление // Психологический журнал. 1996. Т. 17. №6. С. 143.
Лунеев В. В. Преступность XX века. Мировые, региональные и российские тенденции. М, 1999. С. 464.
И это явление закономерное, ибо СМИ как мифическая «четвертая власть» в реальности выражает интересы других ветвей социальной власти, в том числе экономической и политизированной духовно-информационной, не очень уважающих право.
Экономическая власть в настоящем контексте может быть определена как собственность на СМИ, контроль над СМИ и как средство обеспечения дохода предпринимательской деятельности.