У осужденных женщин кульминация любви к мужу
предшествует фактическому с ним сближению, любовь на всем протяжении супружеских отношений убывает. Ни одна из потерпевших женщин не испытывала любви к мужу в период совершения преступления и после него. Кривая симпатии имеет аналогичную конфигурацию. 5% жен, совершая убийство мужа, продолжали ему симпатизировать. Чувство уважения к мужьям претерпевает изменения, близкие к изменениям чувства любви осужденных мужей к женам. Уважение к мужьям возрастает в начале совместной жизни и уменьшается к моменту совершения преступления, после чего остается на постоянном уровне.
К дню совершения преступления жены испытывают к потерпевшим мужьям такие чувства: презрение (44%) ненависть (16%); антипатию (11%); уважение (11%); симпатию (5%). У мужеубийц после преступного акта эмоциональное напряжение также ослабевает, трансформированные чувства, которые испытываются преступницами к потерпевшим мужьям после преступления, в порядке | уменьшения их удельного веса можно расположить следующим об- 1 разом: презрение, уважение, симпатия и ненависть, жалость и равнодушие.
Наличие эмоциональной связи между супругами в большинстве случаев (78% женоубийц и 71% мужеубийц) является компонентом непосредственной обстановки совершения преступления. Весьма распространены преступления, связанные с неосознанным стремлением сохранить супружескую систему, удержать брачного партнера. Накануне преступления отношения мужа и жены настолько обострены, что дальнейшая совместная жизнь их делается невозможной. В то же время именно имеющаяся между ними эмоциональная связь в значительной мере препятствует выбору законоприемлемого выхода из сложившегося положения. Ничто так не подстегивает в чувствах, как желание сохранить их вопреки известным уже преградам41. Исследования, проведенные в США (М. Смит и М. Цан), показали, что разрыв отношений, а также получение известия об измене для мужчин выступает толчком к убийству женщины значительно чаще, чем у женщины толчком к убийству мужчины. "
Нередко разрыв с данным партнером рассматривается преступником как жизненный крах, о чем свидетельствуют суицидные попытки, последовавшие в ряде случаев после совершения преступления. О непреодолимости эмоциональной связи для части изученных пар говорит и распространенность среди них повторных после развода фактических и юридических брачных отношений. Примером может служить дело по обвинению Ю. Ранее судимый за хулиганство Ю. полтора года состоял в браке с Т. В связи с жилищными и материальными трудностями Т. высказывала недовольство семейной жизнью, говорила, что порвет отношения с Ю. и уедет с ребенком к своей матери в деревню. Ю. отвечал, что не сможет без нее жить, уговаривал не покидать его. В день отъезда жены на вокзале у нес на глазах он бросился под поезд. Но не погиб. Под впечатлением попытки мужа покончить с собой Т. на некоторое время осталась у него. Однако полученное увечье отрицательно сказалось на заработке Ю. Семейные отношения продолжали обостряться, и Т. высказала окончательное решение разорвать с Ю. Убедившись в невозможности удержать жену, Ю. убил ее. По данным американских исследований суицид, следующий за убийством супруга (полового партнера), характерен для мужчин, а не для женщин.
Существенные различия наблюдаются в эмоциональном состоянии на момент совершения преступления женоубийц и мужеубийц. Эмоции значительной части преступников, убивших своих жен, в обстановке преступления весьма часто обладают социально- половой окраской. 52% женоубийц говорят о том, что они испытывали при совершении преступления любовь или ненависть к потерпевшим (как было отмечено выше, ненависть может рассматриваться как одна из фаз эмоции, вызываемой лицом противоположного пола).
" Фицджеральд С. Ночь нежна. М., 1971. С. 263. 45 Smith М„ Zahn М. (Edit.) Homicide. P. 71. ш Ibid. P. 63.
Поведение данной части женоубийц нередко бывает близко к аффективному, выражаясь в острой дезорганизации поведения. Преступление вырастает из ссоры с бурными объяснениями, беспорядочными движениями, рядом бессмысленных автоматических действий.
Эти люди попали в зависимость от экстравертного поведения своих жен и оказались не способными не только к управлению чувствами последних, но и к своевременному прекращению отношений.
Удельный вес мужеубийц, эмоции которых в обстановке преступления имели социально-половой оттенок, невелик. Ни одна из преступниц, характеризуя свои чувства на момент преступления, не назвала любви к супругу и лишь 16% из них указали на ненависть. Убийцы мужей почти в три раза чаще, по сравнению с женоубийцами, презирали потерпевших.