Причинно-следственная связь между проблемой употребления наркотиков и проблемой преступности

При этом подчеркивается именно причинно-следственная связь между проблемой употребления наркотиков и проблемой преступности. «Наркомания по-прежнему крайне негативно влияет на развитие криминогенной обстановки в стране», - было заявлено в Аналитическом докладе совета по внешней и оборонной политике (СВОП) при Совете Безопасности РФ. Несмотря на то, что многие наркоманы нарушали закон и до формирования зависимости и останутся правонарушителями даже в случае успешного излечения от нее, у представителей правоохранительных органов нет сомнений в том, что наркозависимость является причиной значительного роста преступлений двух видов - воровства и сбыта наркотиков. Если потребление наркотиков является условием, которое толкает подростка на совершение преступления, то наркоман - это преступник, который должен быть наказан по закону. Следовательно, силовые структуры заинтересованы во внедрении в общественное сознание (и, соответственно, в сознание правительственных структур) такой модели понимания проблемы наркотизма. В случае признания причинно-следственной связи между наркотизмом и преступлениями основные средства будут направляться на противодействие распространению наркотиков, а значит, силовым структурам и ведомствам. Нильс Кристи в своей работе «Борьба с преступностью как индустрия. Вперед, к Гулагу западного образца» показал, каким образом правоохранительные органы работают сами на себя, обеспечивая средства для ведения «перманентной борьбы с преступностью». Очень показательным здесь может быть выступление министра внутренних дел Б.В. Грызлова на «Правительственном часе» в Госдуме 17 октября 2001 г. Он, в частности, говорил о недостаточном использовании имеющейся правовой базы в борьбе с наркоманией: аргументируя свою идею о преждевременности введения смертной казни за некоторые наркопреступления, Грызлов указывал на необходимость максимального использования всех возможностей действующих статей Уголовного кодекса и иных нормативных актов. «В 1998-2000 гг. из общего числа осужденных за совершение наркопреступлений около половины приговорены к наказаниям, не связанным с лишением свободы. В прошлом году к максимальному наказанию за совершение тяжких преступлений осуждены лишь 0,5% от общего числа лиц данной категории», - заявил он. Среди аргументов, приводимых представителями правоохранительных органов в защиту своего нарко дискурса, наиболее распространен тезис о латентности наркопреступности, отсылающий к идее о ее огромных размерах, а значит, и о размерах наркоугрозы. В частности, указывается, что конфискованные правоохранительными органами наркотики редко превышают 5%-й рубеж²⁴, и выявляется не более 10% совершенных наркопреступлений. Риторика драматизации криминальных аспектов потребления наркотиков используется представителями правоохранительных органов для утверждения требований укрепления положения и ресурсной базы данного субъекта. Например, как сообщалось в аналитическом докладе Совета Безопасности, «сегодня очевидна необходимость оперативного решения вопроса об укреплении на всех уровнях подразделений МВД, занимающихся борьбой с незаконным оборотом наркотиков». Представитель Главного управления внутренних дел Правительства Москвы отмечает: «Национальные интересы РФ в сфере борьбы с преступностью и незаконным оборотом наркотиков требуют... усиления роли государства в качестве гаранта национальной безопасности, создания необходимой для этого эффективной правовой базы и механизма ее применения, укрепления всей системы правоохранительных органов». Однако криминализация проблемы наркомании не просто способствует выбиванию государственных средств для увеличения финансирования этих структур. Пытаясь навязать обществу силовое решение проблемы, правоохранительные органы тем самым стремятся сделать ее своей, показать легитимность «силового» решения, т.е. определить социальную ситуацию так, чтобы стало очевидным, естественным и само собой разумеющимся, что наркомания - это прежде всего одна из проблем преступности, а раз так, то именно силовым органам надо отдать приоритет в антинаркотической борьбе. Именно поэтому неразрывная связь наркомании и преступности настойчиво вводится в официальный дискурс проблемы. Эксперты различного уровня в своих выступлениях говорят о наркотизации России как о причине роста преступности в целом. Данный дискурс воспроизводится и представителями иных профессиональных групп, прежде всего учеными. «Наркомания неизбежно связана с бандитизмом, убийствами, изнасилованиями, нанесением тяжких телесных повреждений», - пишут социологи, занимающиеся исследованием проблемы наркомании²⁸.

Однако у криминального дискурса наркотизма в его российском варианте есть еще одна специфика - рассмотрение роста незаконного оборота наркотиков как внешней угрозы для России. При этом активно задействуются механизмы социального конструирования «образа врага», под которым в разных контекстах может быть та или иная социальная группа (национальная, этническая, социокультурная): «На сегодняшний день... против нашей страны идет наркоагрессия. Это - спланированная акция... Это идет третья мировая война, которую мы явно уже начинаем проигрывать... Чечню здесь можно рассматривать как частный элемент вот этой вот атаки на страну. ...Контртеррористическая операция, проводимая в Чечне, напрямую связана с афганским терроризмом. Откуда боевики берут деньги для закупки вооружения, для оплаты услуг наемников? Эти деньги пахнут героином. ... И коль скоро существует агрессия, должны быть адекватные меры», - было заявлено на заседании круглого стола Государственной думы РФ в ноябре 2000 г.Конструирование определенных этнических групп как «ответственных» за распространение наркотиков является характерной чертой криминального дискурса наркотизма конца 1990-х в России. Так, в Аналитическом докладе Совета Безопасности России в 1997 г. указывалось, что в Москве и Подмосковье азербайджанцы контролируют практически 100% торговли героином и метадоном, а также значительную часть рынка марихуаны. Сообщалось и о том, что самые крупные общины, занятые наркобизнесом в России, - афганская, китайская и вьетнамская³⁰. «...Системы распространения наркотиков часто заняты продавцами и потребителями-продавцами из этнических общин, из которых наиболее заметны цыгане, кавказцы, а также таджики и афганцы», - пишут Г. Драган и Б. Калачев. «Упорно сопротивляясь интеграции в общество, значительная часть из более чем 150 тыс. цыган, проживающих в Российской Федерации (данные 1987 г.), занимаются незаконной или полулегальной деятельностью. Многие из них включились в розничную торговлю наркотиками и в настоящее время продают их на окраинах большинства российских городов и поселков», - указывает JI. Паоли. Упоминалось также о выявлении на территории России свыше 40 наркогруппировок, состоящих из почти 300 представителей чеченской национальности. В данном случае обращается внимание на этническую принадлежность членов группировок, несмотря на то, что их доля в общем количестве выявленных наркогруппировок составляет всего 1%. Кроме того, по данным исследователей, в большинстве случаев преступные формирования на территории России являются смешанными по национальному признаку. Большая же часть людей, вовлеченных в незаконный оборот наркотиков, являются гражданами Российской Федерации.