Взаимоотношения государственных субъектов антинаркотической политики и общественных организаций
С другой стороны, формализация участия общественных организаций в антинаркотических программах (т.е. обязательность включения НКО в комплексные антинаркотические программы) приводит к тому, что степень развития этого процесса на практике (особенно в регионах) оказывается довольно низкой. Характеризуя современное состояние развития НКО Н. Хананашвили отмечает, что сегодня большинство НКО никакого контакта с федеральным уровнем не имеет. В семинарах, посвященных взаимодействию НКО с властью, принимают участие, как правило, наиболее развитые неправительственные организации.
«Если государство не допускает общественные структуры до какой бы то ни было программной деятельности, можно много программ строить, но это будет работа в стол. На самом деле все не слишком весело у нас в государстве еще до сих пор. ...До тех пор, пока государство будет думать, что ему побольше только денег дайте, тогда мы все хорошо сделаем - до тех пор все будет плохо в нашем государстве» (Сотрудник российского благотворительного фонда «Нет алкоголизму и наркомании, Москва, Интервью № 9, см. приложение).
Можно предположить, что общая тенденция неразвитости гражданского сектора в современной России распространяется и на антинаркотическую сферу деятельности. Так, анализ федеральной и региональной антинаркотической деятельности, проведенный НИЦ «Регион», показал, что государственные административные структуры до сих пор рассматривают новых антинаркотических акторов скорее как социальный эксперимент. Нет ясного представления *об их роли в государственной социальной политике; не существует также прецедентов оценки эффективности их деятельности. Все это приводит к тому, что, несмотря на декларируемую лояльность и поддержку деятельности антинаркотических общественных объединений, многие представители административных структур и медицинских учреждений считают эффективность их деятельности в профилактике и реабилитации спорной. Это приводит к тому, что реальных механизмов привлечения общественных организаций, созданных «снизу» самим обществом, к разработке и реализации антинаркотической политики в России, не существует. «Понимаете, те люди, кто на самом деле конкретное дело делает и умеет делать - это те, которые с низов создают. Они могут делать, но на них не обращают внимания. Им никто не помогает. Им очень тяжело. Но они на самом деле знают, что делать. И они делают. Главное, они делают это без всякой поддержки, на одном энтузиазме. Но так не должно быть. Я хочу сказать, что все общественные организации, которые начинают снизу, не сверху, не делегированные - те, которые свыше идут, а настоящие общественные организации они все бьются, бьются как рыбы» (Сотрудник благотворительного фонда «Родители против наркотиков», Москва, Интервью № 10, см. приложение).
Пытаясь ответить на вопрос о причинах таких взаимоотношений государственных субъектов антинаркотической политики и общественных организаций, обратимся вновь к конструкционистской теории. На наш взгляд, именно рассмотрение вопросов возникновения действий по формулированию и выдвижению утверждений-требований со стороны разных субъектов, лежащие в их основании интересы данных социальных групп, способы производства ими смыслов и значений явления наркотизма и реакции, которую вызывает эта деятельность, поможет нам описать причины и особенности развития современной государственной антинаркотической политики в России. Интересно, что впервые на страницах советской печати проблема легализации наркотических средств была затронута еще в конце 1980-х в журнале «Социологические исследования». Еще тогда экономистами указывалось, что наркомания и наркобизнес - один из секторов экономики, поскольку деятельность, связанная с наркотиками - одна из наиболее высокорентабельных; именно поэтому экономические закономерности демонстрируют неадекватность и нелепость запретительных мер в борьбе с наркотиками, которые приводят лишь к росту цен на «товар». Первые попытки обсуждения альтернативных подходов к постсоветской государственной антинаркотической деятельности были предприняты в начале 1990-х. Так, в журналах «Социологические исследования» (1991, № 12) и «Вопросы наркологии» (1994, № 1) были опубликованы главы из книги JI. Требач «Примирение с наркотиком. Радикальные предложения, которые могут сделать Америку вновь здоровой» (Нью-Йорк-Лондон, 1987). Однако вслед за этим появились научные публикации прогибиционистского направления, «доказывающие» несвоевременность и вредность альтернативных стратегий антинаркотической политики, а также намекающие на связь подбрасываемых с Запада легалистических идей с прямой заинтересованностью Запада в дестабилизации России10. В первые постсоветские годы государственная реакция на проблему возможной легализации некоторых наркотических средств и их употребления носила на себе отпечаток советской идеологии. Так, Э.А. Бабаян в 1992 г. писал: «Любой вариант легализации и в первую очередь наркотический «паек» является капитуляцией перед трудностями эффективного контроля наркотических средств, перед натиском наркоманов, требующих у медицинских работников выписки рецептов, у аптекарей - прямой выдачи наркотиков». В целом, именно в 1996-1997 гг. в обществе отчетливо зазвучала первая критика политики «борьбы с наркотиками» «традиционных» антинаркотических субъектов, многие годы официально поддерживаемой и преобладающей в российской наркополитике. Возникшие во второй половине 1990-х новые антинаркотические акторы стали выдвигать свои утверждения-требования относительно причин распространения наркомании и способов противодействия употреблению наркотиков. Являясь носителями новых альтернативных дискурсов наркотизма, эти социальные силы стали представлять собой определенную дискурсивную оппозицию государственным органам и структурам.