В последние годы в связи с ростом обеспокоенности проблемой наркотизма

социологами было проведено немало опросов по проблеме наркомании. Вместе с тем, главной целью большинства из них являлось выяснение социально- демографического профиля современной наркомании. Объектом исследований чаще всего становились подростки и молодежь как возможная «группа риска». В результате проведенных исследований накоплен большой описательный материал о том, кто, когда, как, в каких количествах и какие наркотики употребляет. Среднее и старшее поколение могло выразить свое отношение к наркомании лишь в мониторингах общественного мнения, где им предлагалось поместить наркоманию в ряд других социальных проблем. Большинство результатов социологических исследований, таким образом, содержит информацию о степени актуальности наркомании как социальной проблемы, уровне толерантности к людям, употребляющим наркотики, поддержке тех или иных направлений государственной политики, выражающихся в принятии определенных нормативных актов и законов.

Данные социологических исследований показывают, что общественное мнение сегодня по-прежнему продолжает поддерживать идею жестких мер по отношению к наркоманам. Так, согласно данным социологического опроса, посвященного отношению населения к проведению антинаркотической политики в Ульяновской области, по мнению 80% опрошенных в 2001-2002 годах жителей области, существующие антинаркотические законы слишком лояльны к распространителям наркотиков. При этом две трети опрошенных полагают, что введение смертной казни за продажу наркотиков если и не сможет полностью решить проблему, то, по крайней мере, улучшит ситуацию. Лишь 4% респондентов выступили резко против смертной казни, считая, что ее введение усугубит проблему наркомании. По поводу необходимости уголовного наказания за употребление наркотиков население было не столь единодушным. Одна половина респондентов посчитала, что введение уголовного наказания станет эффективной мерой предотвращения наркомании, другая не согласилась с такой постановкой вопроса. Интересно, что в исследовании «Советский человек», проведенном Всероссийским центром изучения общественного мнения (ВЦИОМ) в конце 1980-х - начале 1990-х годов, доля высказавшихся в пользу уголовного наказания за употребление наркотиков также составила 50%. При этом лишь 1% полагает, что на наркоманов вообще не нужно обращать внимание. Любопытно, что в конце 80-х годов по данным ВЦИОМа 39% (!) населения вообще не считало нужным обращать внимания на наркоманов, однако в 1994 году их доля сократилась до 5%, а в 1999 - до 3% россиян. Следовательно, в последние восемь-десять лет в общественном сознании сложился и продолжает сохраняться образ наркомана как проблемной для общества фигуры, требующей контроля и помощи со стороны государства.

Одним из выводов исследования в Ульяновской области стало то, что причиной популярности запретительных мер является нежелание населения жить рядом с наркоманами. Для большинства эффективность уголовного наказания определяется не тем, насколько оно поможет наркоманам, а тем, насколько оно поможет избавить от них двор или подъезд. Около 40% населения области твердо убеждены, что государство должно изолировать наркоманов (21%) или их наказывать (21%). Результаты опроса демонстрируют низкую активность горожан в антинаркотических акциях, в которых принимали участие только 8% жителей Ульяновска. Только двое из опрошенных людей участвовали в работе общественных организаций, занимающихся проблемой наркомании. Исследователями, изучавшими региональную антинаркотическую политику на примере Ульяновской области, сделан вывод, что общественность полностью закрепила за государством право решать проблему наркомании.

Опросы общественного мнения, проведенные другими социологическими центрами и фондами, также показывают поддержку населением проводимой сегодня государством политики прогибиционизма. В целом, это вполне соответствует современным социальным настроениям «усталости» от безвластия в России и стремлению россиян к установлению порядка в стране, демонстрируемых как в опросах общественного мнения, так и при голосовании на выборах. Реакцией на закрепление общественного определения наркомании как острой социальной проблемы, спровоцированного наркопаникой, было сопровождавшееся ужесточением антинаркотического законодательства утверждение понимания наркомании как проблемы преступности и как болезни, требующей принудительного лечения. Соответственно, «узость» (ведомственная, научная и т.д.) в понимании проблемы наркотизма преимущественно как проблемы преступности или медицины идет от невозможности (и нежелания) изменения типов государственного реагирования. Если бы на государственном уровне проблема призналась в качестве глубинной социальной и духовной, это предполагало бы активное включение в практическую антинаркотическую деятельность общественных организаций и усиление их роли и значения в антинаркотической политике в России. Однако на сегодняшний день сфера их обязанностей ограничивается участием в профилактических мероприятиях под жестким контролем государственных органов. За государственными антинаркотическими структурами, вместе с тем, остается право определять правовые отношения в данной сфере, основные стратегические направления и тактические шаги в реализации государственной политики в данной области. Основная причина подобной ситуации, на наш взгляд, кроется в противоположности интересов разных акторов, в различиях систем утверждений-требований относительно проблемы и ее решения, различиях в конструируемых акторами дискурсах наркотизма и их дискурсивных практиках, а также в несовпадении их представлений о системе правовых отношений государственных и негосударственных антинаркотических органов.

Можно сказать, что в России в начале 2000-х годов была достигнута третья стадия проблемы наркомании по классификации Дж. Хелмера. Согласно этой классификации, первая ступень проблемы характеризуется быстрым распространением в обществе знания о наркомании и резким ростом страха и призывами «что-то срочно предпринять». В России эта стадия пришлась на середину и вторую половину 1990-х. Вторая стадия включает в себя разработку теории проблемы, ее причин и стратегий ее решения. Если разработанные меры предполагают привлечение новых людей или создание новых институтов, это может угрожать позициям уже существующих антинаркотических структур. В России данный процесс характеризовался борьбой основных антинаркотических акторов за расширение и укрепление своей ресурсной базы и доминирование своих «наркодискурсов». Третья стадия включает в себя «ру- тинизацию» теории и практики: институциональные изменения завершены, и победитель получает возможность доказывать, что политическая и бюрократическая борьба предыдущих стадий окупилась, а причина проблемы ликвидирована. Для перехода к третьей стадии было необходимо инициировать наркопанику, которая послужила средством борьбы государственных антинаркотических структур за свое дискурсивное и реальное доминирование, приведшее к утверждению их властных позиций в сфере «борьбы с наркоманией». После достижения третьей стадии в России были приняты законы, заново утвердившие девиантный и криминальный статус употребления наркотиков после периода «демократизации» антинаркотической политики, выразившейся в вызревании альтернативных политических (легализацион- ные тенденции) и медицинских (немедикаментозные методы лечения) подходов к проблеме наркотизма в России. Вследствие этого основные посты в антинаркотической политике были закреплены за традиционными государственными субъектами, еще более усилившими свои позиции за счет институционализа- ции новой правоохранительной структуры, реализующей контроль за деятельностью всех антинаркотической акторов в российском государстве.