ЗАКЛЮЧЕНИЕ: понятие «мафия» в постсоветском контексте
Тенденция к воспроизводству «маленького» общества и незавершенный характер модернизации — таковы основные факторы, определяющие постсоветский институциональный кон текст. Изменение видимых на поверхности социально-экономических форм не сопровождается модификацией основ повседневной жизни, ее конституции. Тем не менее сопротивляемость изменениям «маленького» общества остается единственной гарантией против наступления под воздействием внешних шоков, в том числе и спровоцированных реформами 90-х годов, полного хаоса и беспредела. Нел и повседневная жизнь продолжает оставаться приемлемой, то главным образом благодаря стабильности правил игры, какими бы несовременными они ни оказывались. Рассмотрим данное утверждение более подробно.
В «маленьком» обществе доверие возможно лишь в локальной и персонифицированной форме, что делает невозможным появление коллективного субъекта. Деятельность субъектов всегда ограничивается рамками группы «своих», которая и служит основой повседневной жизни. Чтобы перейти «через Рубикон» персонифицированного доверия, субъектам требуется опора на легальные нормы, обязывающие людей выполнять добровольно приня тые па себя обязательства и по отношению к «своим», и по отношению к «чужим». Однако навязанный и ограничительный характер легальной власти не позволяет пересечь эту реку, которая простирается на пути к «большому» обществу. Колее того, государство сознательно пресекает всякие попытки оформления коллективного субъекта, способствуя, таким образом, образованию пустыни между повседневной жизнью групп «своих» и властью. Разорванное общество, или «общество в форме песочных часов», становится материализацией русской/советской/постсоветскон модели взаимодействия власти и граждан.
Возвращаясь к аналитической схеме, предложенной во введении, мы можем теперь ее уточнить. Два «полюса» «общества в форме песочных часов» существуют практически автономно и независимо друг от друга (рис. 30). Незавершенный характер модернизации, незавершенность строительства «большого» общества означает, что каждый элемент социальной конструкции представляет собой самодостаточную «солнечную систему» в миниатюре, маленькое общество.
Рис. 30
Отсутствие системы правосудия, признанного всеми акторами, обусловливает сосуществование множество правосудий, — по числу «маленьких» обществ. Отсутствие системы социального и политического представительства интересов граждан в масштабах всей страны стимулирует развитие механизмов социального представительства, действие которых ограничено рамками группы «своих». Неспособность управлять насилием современными методами, т.е. через его институ- ционализацию, объясняет рецидивы использования насилия даже внутри групп «своих», и т.д. В действительности такая картина заставляет вспомнить об автаркической, изолированной экономике, которая производит все необходимые товары и услуги сама, без использования преимуществ международной торговли и системы международного разделения труда. В конечном счете, все необходимые компоненты производятся, но ценой больших издержек, меньшего выбора и исключения из международного рынка (являющегося в этом примере аналогом «большого» общества).
Впрочем, негативный компромисс граждан с государством, девизом которого могла бы быть следующая фраза: «Если государство позволит нам организовывать повседневную жизнь по-своему, то мы не будем ставить вопрос о характере легальной власти», менее всего предполагает статичную ситуацию. Такой компромисс отражает результат двух противоположных тенденций: желания государства расширить сферу контроля повседневной жизни и обратно направленного желания граждан освободиться из-под влияния государства, жить самостоятельно'. В общем и целом история рассматриваемой страны сводится к бесконечным колебаниям между крайностями: от доминирования центробежных сил — к доминированию центростремительных, от авторитаризма — к локализму и обратно. Историк и социальный философ Александр Ахиезер разделяет российскую историю от Киевской Руси вплоть до 90-х годов двумя циклами, каждый из которых начинается с экспансии локальных ценностей и норм, а завершается укреплением авторитарной власти2 (табл. 124). Как представляется, новейшая история сводится к экстраполяции указанных тенденций.
Таблица 124
|
Доминирующие модели социальных отношений |
Этапы первого цикла (от древности до 1917г.) |
Этапы второго цикла (от 1917 г. до 1991 г.) |
|
Ранний соборный идеал |
Киевская Русь |
1917 — первая половина 1918 |
|
Умеренный ранний авторитарный идеал |
От правления Ивана Калиты до Смуты |
Военный коммунизм |
|
Идеал раннего компромисса |
От Смуты до царствования Алексея Михайловича |
Новая экономическая политика |
|
Крайний авторитаризм |
От царствования Алексея Михайловича до царствования Анны Ивановны |
Эпоха Иосифа Сталина |
|
Идеал позднего компромисса |
1762 г, (освобождение дворянства) — 1825 г. (движение декабристов) |
«Оттепель» (эпоха Никиты Хрущева) |
|
Поздний авторитарный идеал |
Царствование Николая I |
Эпоха Леонида Брежнееа |
|
Поздний соборный идеал |
Реформы второй половины XIX в. |
Перестройка (эпоха Михаила Горбачева) |
Бесконечные колебания подтверждают, что государство в этой стране лишено своей собственной логики, которую в западных странах называют гражданским императивом, заключающимся в подчеркивании значимости общего интереса {inieret general) в отличие от интересов частных (в используемых здесь терминах гражданский императив значим в рамках согласованной власти). «Суверен гражданского общества олицетворяет конвергенцию волн отдельных лиц, когда граждане дистанцируются от своих частных интересов и подчиняют их общему благу»3. Напротив, российское государство само воспроизводит логику «маленького» общества. По выражению Оноре де Бальзака, «закон общего интереса [...] замещается законом интереса частного». «Такое государство не является совокупностью институтов, но персонификацией нации, народа, в результате чего глава государства также напрямую связан с нацией, с народом»4.
Таким образом, все зависит от частных интересов группы «своих» людей у власти: интересов фискальных, интересов в геополитической игре и т.д. Государство в «маленьком» обществе всегда ориентировано на максимизацию ренты группы, контролирующей власть, какими бы популистскими ни были официальные слоганы. Такая целевая функция не имеет ничего общего с максимизацией благосостояния граждан общества в целом. Это государство близко к идеальному типу, который назван Дугласом Нортом эксплуататорским государством5. Его интересы могут временно совпадать как с усилением контроля за повседневной жизнью граждан, так и с ее либерализацией, единственным значимым фактором следует признать политическую и социально-экономическую конъюнктуру, складывающуюся на данный момент. Вероятно, в сверхдлинных циклах Кондратьева стоит искать еще одно объяснение циклических колебаний между авторитарной моделью государства (навязанной властью) и государством — «ночным сторожем» (рассогласованной властью/'.
Идея государства как одной из групп «своих» людей наряду с другими, единственное отличие которой заключается и значимости ресурсов, контролируемых «своими» у кормила власти, позволяет нам правильнее интерпретировать устойчивые ассоциации государства со словом «мафия» в сознании простых граждан. На первый взгляд ответы па вопрос «Что вы понимаете под словом "мафия"?», заданный сотрудниками ВЦИОМ в начале 90-х годов, кажутся удивительными. Более чем в двух третях ответов так или иначе упоминается государство (табл. 125)7!
Таблица 125
|
Деятельность в теневом секторе экономики |
43 |
|
Бюрократы из министерств и ведомств |
36 |
|
Партийно-государственный аппарат |
34 |
|
Криминальные элементы |
25 |