Социальная психология
старается сделать эксплицитными связи между когнитивными структурами и образцами повседневного поведения индивида. Эти связи объясняются с помощью понятия архетипа. Социальные архетипы, которые являются результатом социализации индивида, определяют способы восприятия социально-экономической реальности, социальных и индивидуальных действий104. Специфика организации повседневной жизни отражена в совокупности архетипов, характерных для каждой социально-экономической системы и воспроизводимых из поколения в поколение. Таким образом, хабитус приобретает универсальный (transposable) характер не только в социальном пространстве, но и в социальном времени.
Основное преимущество концепции хабитуса - его универсальный характер - является в то же самое время и его недостатком, который делает невозможным применение данной концепции для нашего исследования. Универсальность концепции ослабляет зависимость хабитуса от социального контекста, контекста повседневной жизни. Например, хабитус дедовщины должен был бы иметь тенденцию к воспроизводству в любом обществе, если бы только его молодые представители получали опыт жизни в тотальном институте, сходный с тем, который дает советская или российская армия. Шуточный аналог дедовщины, бизутаж (bizutage), никогда не занимал такого же важного места в западных обществах. Более того, будучи продуктом индивидуального опыта, хабитус может оказывать влияние на организацию повседневной жизни лишь при условии, что число его носителей достаточно велико. В отличие от воинской службы, обязательной для абсолютного большинства молодых людей в советскую эпоху, опыт тюремного заключения имело и имеет лишь незначительное число людей (мы уже упомянули несколько цифр в этой связи во введении, более подробно статистика численности осужденных будет обсуждена в разделе 2.1.3). Однако незначительность численности бывших и настоящих заключенных отнюдь не уменьшает влияние тюремной субкультуры и не отменяет факт конгруэнтности нормативной структуры тюремного мира и советской повседневности. Поэтому следует продолжить поиск теоретическою подхода для объяснения сродства двух рассматриваемых нормативных структур. Такой подход должен отвечать следующим требованиям: его универсальный (transposable) характер проявляется лишь в конгруэнтных контекстах; его устойчивый характер зависит от степени конгруэнтности контекстов; подход должен иметь когнитивное и психологическое обоснования.
Поиск теории, адекватной задаче исследования процесса перенесения нормативных рамок из одного социального контекста в другой, приводит нас к теории установки, основы которой были заложены советским психологом Дмитрием Узнадзе (1886-1950) и его последователями из тбилисского Института психологии С помощью термина «установка» они предлагают описывать процессы, происходящие в сфере внесознательного (extraconscious). В отличие от фрейдистской концепции бессознательного сфера внесознательного образуется как результат осознанных действий и служит своеобразным резервуаром для информации, не заслуживающей пристального и постоянного внимания. Если использовать аналогию из мира компьютеров, то внесознательному соответствовала бы «скрытая» память (cash memory), используемая процессором в процессе обработки больших массивов данных аналогичным образом. Примером действий, происходящих в результате внесознательных процессов, являются рутины, традиции, привычные поступки. Тенденция отражает «его [индивида] основную, изначальную реакцию на воздействие ситуации, в которой ему приходится ставить и разрешать за- дачи»105. Повторение исходной ситуации фиксирует установку и распространяет ее на другие контексты деятельности. Установка касается как восприятия материального мира (размеров, веса, цвета различных предметов), так и организации социальных взаимодействий (рутины'"6, ментальные модели и т.д.). Многочисленные эксперименты доказали не только наличие установок в различных сферах повседневной деятельности, но и их интермодальный характер, т.е. сходство параметров установок одного и того же индивида в разных сферах деятельности. Например, сенсорное восприятие веса предметов и чтение текстов могут регулироваться у человека установками, близкими по своим параметрам107. Глубококонтекстуальный характер отличает, однако, установку от следов в памяти человека и, следовательно, от хабитуса. «Установка сохраняет в себе возможность снова актуализироваться, лишь только вступают в силу подходящие для этого условия»108. Если контекст деятельности, конгруэнтный с условиями формирования установки, отсутствует, то установка приобретает латентный характер и постепенно теряет возможность актуализироваться вновь.
Отметим еще одно преимущество концепции установки: она вполне вписывается в рамки дискуссии о природе норм, ограничивающей или, наоборот, освобождающей. Установка в качестве элемента организации повседневной жизни индивида помогает ему лучше использовать свои когнитивные ресурсы. Установка замещает внимание в тех ситуациях, которые не требуют пристального и непрерывного контроля. Например, действия в течение первых минут после утреннего пробуждения практически полностью регулируются установками. Следовательно, внимание может быть рассмотрено как «акт, обращающий включенный в цепь деятельности человека предмет или явления в специальный, самостоятельный объект наблюдения»109. Иными словами, установка обеспечивает индивида, имеющего ограниченные когнитивные ресурсы, дополнительной степенью свободы (ср. концепция ограниченной, неполной рациональности Герберта Саймона 110). Вместо того, чтобы распылять внимание на многие вещи и процессы, человек концентрирует его на тех, что наиболее важны для реализации своих интересов. Приведем итоги сравнения хабитуса и установки в табл. 1.
Таблица 1
|
Характеристики хабитуса |
Характеристики установки |
|
Практически неограниченное действие во времени |
Действие во времени ограничено |
|
Абсолютно универсальный характер |
Универсальный характер лишь в конгруэнтных контекстах |
|
Воспроизводимость, близкая к совершенной |
Ограниченная способность к актуализации |
|
|
Четко определенный характер ситуации, в которой происходит актуализация |
|
|
Интермодальный характер (сходство параметров для различных видов деятельности) |
Резюмируя, можно сказать, что модель властных отношении в тюрьме и в обществе советского типа формирует конгруэнтные контексты, в которых распространены схожие, родственные установки. Следовательно, нет необходимости для объяснения распространенности тюремной субкультуры в обществах советского типа ссылаться на хабитусы, которые формирует тюремный мир. Нормативную структуру, сходную с тюремной субкультурой, производит особый тин властных отношений. Как отмстил Дж. Скиаво, говоря о контексте возникновения мафии, «в аналогичных условиях [речь идет об особенностях государства в Сицилии], кто угодно действовал бы так же, как сицилийцы»111.