1.2.4. Влияние институциональной среды на характеристики субъекта
Концепция установки помогает установить связь между особенностями организации повседневной жизни и характеристиками субъекта112 О каком бы акторе ни шла речь, индивидуальном или коллективном, каким бы ни был характер его сознания, позитивным или негативным, становление субъекта и его действия производны от институционального контекста. Впрочем, наша четвертая гипотеза отнюдь не предполагает детерминистский взгляд, согласно которому субъект не способен выйти за те рамки, которые установлены различными нормами. Полностью детерминистское видение не учитывает двойственную природу норм, ограничивающую и освобождающую одновременно. Субъект изменяет и создает нормы, но только используя те элементы, которые для него доступны в данном институциональном контексте. и опираясь на уже существующие тенденции (Н.4). Попытаемся интерпретировать на основе этой гипотезы таксономию типов субъекта, разработанную социологией действия. В данной классификации значимы два критерия: характер актора (индивидуальный или коллективный) и характер его сознания (позитивное, т.е. несущее позитивный проект организации повседневной жизни, или негативное, ориентированное на критику существующих правил игры) (табл. 2).
Таблица 2
|
Тип сознания |
Индивидуапьный |
Коллективный |
|
Позитивное |
Способность выйти за пределы социально навязанных ролей |
Социальное движение (рабочее, экологическое, потребительское и т.д.) |
|
Негативное |
Отказ играть ту или иную социально навязанную роль |
Социальное антидвижение |
История рабочего движения дает наглядный пример эволюционной взаимосвязи различных типов субъекта. Ален Турэн и его соавторы следующим образом представляют последовательность смены форм в эволюции субъекта (рис. 6)113.
Эта схема подчеркивает тот факт, что переход от одной формы существования субъекта к другой происходит в зависимости от контекста: организационного, институционального или политического (на уровне власти). Более того, гибкость политической системы и готовность предпринимателей к переговорам облегчают переход от негативного типа сознания к позитивному. «Рабочее движение не является по своей природе ни революционным, ни готовым к компромиссам: тот или иной характер оно приобретает в зависимости от структуры политической системы»114.
Рис. 6
Становление первого в обществах советского типа социального движения - польской Солидарности иллюстрирует несколько иной тип эволюции: «снизу вверх» - начинающимся на уровне власти и завершающимся на организационном уровне. Впрочем, объяснение этой особенности тоже следует искать в специфике институциональной среды, а не социальной организации субъекта «Любое изменение в обществе, близком к тоталитарной модели, может инициироваться лишь самой властью» 115. Другая особенность институциональной среды в Польше - высокий уровень доверия католической церкви - также способствовала ускорению формирования позитивного сознания. Установки на сопротивление навязанной силой власти, сформированные католической церковью, оказались актуализированными в рамках движения протеста, носящего далеко не религиозный характер. «Церковь [в Польше] выступает в роли силы сопротивления абсолютной власти... Таким образом, она играет исключительно демократическую роль»116.
Стремление придать контекстуальный характер анализу субъекта позволяет по-иному взглянуть на процессы, происходящие в тюрьме. В центре нашего анализа - превращение заключенного в индивидуального субъекта, стремящегося контролировать нормативные рамки своей повседневной жизни. Впрочем, в любой институциональной среде индивидуальные попытки установить контроль над организацией повседневной жизни являются недостаточными и обреченными на относительный неуспех. «Индивидуальный субъект никогда не побеждает», за исключением случая гениев, который только подтверждает общее правил 117. Последний случай очень редок даже в обычной жизни, не говоря уже о тюрьме. Можно вспомнить лишь несколько случаев успешного индивидуального сопротивления тотальным институтам. Таких, как, например, опыт лагерной жизни двух выдающихся писателей, автора «Архипелага Гулаг» Александра Солженицына и автора «Колымских рассказов» Варлама Шаламова. Переход к высшим уровням действий, институциональному и политическому, практически невозможен в тюрьме ввиду жестоких репрессий из-за любых попыток коллективного протеста заключенных. Следовательно, институциональный контекст тюрьмы делает невозможным любое открытое проявление коллективного субъекта. Тем не менее тюремная субкультура как совокупность норм и ценностей, значимых для всех заключенных, позволяет предположить существование коллективного субъекта в латентной форме. Как было отмечено Аленом Ту- рэном в ходе критики ленинского тезиса о желательности перехода от «класса в себе» к «классу для себя» в истории рабочего движения, «класс в себе просто не существует, так как невозможно себе представить класс без классового сознания»118. Так, в тюрьме многие признаки говорят о существовании коллективного сознания, не принимающего явных форм, что затрудняет переход от негативного сознания к позитивному. Тезис о негативном характере «тюремного» сознания подтверждается особенностями структуры подавляющего большинства норм тюремной субкультуры, - этот вопрос подробнее изложен в разделе 2.2.6 «Дуализм понятий». «Не делай того-то и того-то», «не поступай так-то и так-то», - так формулируются нормы тюремной жизни. Тюремная субкультура практически не включает в себя разрешительные нормы и нормы, действия. Однако, даже если тюремная субкультура не несет в себе позитивного проекта социального устройства, ее критика рассогласованной и навязанной силой власти чрезвычайно интересна. Элементы сопротивления абсолютной власти появляются в тюремной субкультуре уже в 30-е годы, т.е. значительно раньше, чем первые открытые протесты в социалистических странах119. Этот опыт сопротивления власти тем более важен, что не только в советский, но и в постсоветский период другие коллективные субъекты в России просто отсутствовали.