2.5. Можно ли оставаться субъектом в тюрьме?
Изучение доверия представляет собой в то же самое время важный этап процесса «контекстуализации» деятельности субъекта, увязыванию его характеристик с параметрами среды, в которой он действует. Дефицит доверия делает солидарность хрупкой, а без солидарности невозможно превращение индивидуального субъекта в коллективный. Таким образом, жестокие репрессии за акты коллективного протеста заключенных следует признать лишь одним, среди многих других, из факторов, препятствующих становлению коллективного субъекта. Что же касается индивидуального субъекта, то его становление тоже сталкивается с серьезными трудностями в контексте тотального института. Как мы уже отмечали, атмосфера недоверия и невозможность опереться ни на окружающих, ни на легальную власть в организации повседневной жизни требуют такой же автономности и самодостаточности в действиях, какая обычно приписывается сверхлюдям, суперменам. Например, «настоящий мужик» в американской тюрьме (real man) - наиболее уважаемая там категория, «стремится никогда не выходить из себя (to play cool), контролировать все свои эмоции в своем упорном и молчаливом стоицизме. Эти черты находят свое логическое завершение в легендарном образе гангстера или ковбоя. Сообщество заключенных институционализировало стремление заставить уважать свое достоинство - сохраняя тем самым целостность своего характера - в целой серии норм»294. Однако цена, которую приходится платить в тюрьме за подобную автономность, слишком высока, и большинство заключенных оказываются не готовыми ее платить. «Одному противостоять этому кошмару очень и очень трудно... Превращаюсь в волка-одиночку. Не желаю быть от кого-то зависимым. Лучше я буду есть тюремную баланду и вариться в собственном соку»295. В таком случае что же происходит с субъектом, с личностью при попадании в тотальный институт?