3.2.7. О конгруэнтном характере норм

Взгляд на постсоветское общество через призму противопоставления своих и чужих помогает избежать заблуждения, в которое попадают многие западные исследователи России, да и ряд российских исследователей. Дело в том, что некоторые элементы постсоветской действительности на первый взгляд сходны с теми, что наблюдаются в «больших» обществах Запада. Это и позволяет поддавшимся соблазну прямых аналогий исследователям говорить об общности происходящих в России и в западных странах процессов. Возьмем, к примеру,

137 245

недавнее сравнительное исследование Р. Инглехарта. Серия используемых им структурных индикаторов, среди которых приоритет ценностей безопасности над ценностями потребления, отрицание государственной власти, высокая степень индивидуализации, отказ видеть в Западе образец, падение престижа рациональности, позволяет ему

отнести Россию к числу постиндустриальных стран или стран на пути

с                       124 тэ

к постиндустриальному обществу . Вывод достаточно красив, но он слишком напоминает веру, лежавшую в основе Октябрьской революции 1917 г., в возможность прямого перехода от докапиталистического уклада к посткапиталистическому - к социализму. Более глубокий анализ убеждает нас, например, что для объяснения заботы о порядке нужно прежде всего учесть высокий уровень повседневного насилия и ощущение беспредела, а не особенности «общества риска», складывающегося на Западе. Аналогичным образом отказ от государственной власти и увеличение значимости семьи объясняются в меньшей мере важностью той роли, которую играет личность в постсоветском обществе, чем недоступностью легальных методов защиты частного пространства. Ценности семьи переживают второе рождение в постмодернистских обществах, но там они тесно вписаны в контекст «большого» общества, как свидетельствуют результаты репрезентативного опроса, проведенного в Германии Фондом Эберта (см. иерархию ценностей, по частоте их упоминания как важных, значимых)¹²⁵. Эти результаты тем более заслуживают внимания, что минимальная вариация некоторых параметров (семья, уважение к закону, безопасность, порядок) между западными и восточными землями соседствует здесь со значительной вариабельностью других параметров. Оказывается, наибольший разброс дают такие ценности, как ответственность и верность, которые и позволяют увидеть действительные отличия (табл. 84).

Напротив, сравнение социальной структуры двух обществ, тюремного и постсоветского, свидетельствует об их глубоком сродстве, вплоть до схожести некоторых внешних проявлений. «Здесь такой же мир, только в миниатюре. И наш мир отражает все то, что происходит у вас, только в уменьшенном виде»¹²⁶. Посмотрим, например, какие институты пользуются доверием, с одной стороны, обычных россиян, и, с другой стороны, заключенных (табл. 85).

В обоих случаях семья уверенно возглавляет список, церковь находится на втором месте. Не претендуя на глубокий анализ той роли, какую играет религиозная вера в повседневной жизни постсоветских людей, хотелось бы высказать некоторые соображения по этому поводу Большинство россиян (60,1%) считают себя верующими, из них

Ценности	Западная Гэрмания (1)	Восточная Гэрмания (2)	Разница между рангами (2) - (1)
Семья	68	84	0
Уважение к закону (Gerechtigkeitssinni)	67	79	0
Чувство долга	61	76	-2
Ориентация на будущее	59	74	-3
Чувство безопасности и комфорта	60	73	-0,5
Добросовестный труд	45	69	-3,5
Законность и порядок	60	75	-2,5
Верность	64	72	+4
Работа и профессия	49	71	-4
Здоровье	63	69	+5,5
Дети	51	66	+0,5
Радость в жизни	40	56	-2,5
Окружающая среда	51	56	+2
Чувство ответственности	53	55	+5
Патриотизм	39	51	-1,5
Реализация своего потенциала	41	47	+ 2,5
Солидарность	38	47	-1,5
Досуг	39	46	+ 1,5
Скромность	29	42	0
Чувство принадлежности к нации	22	30	-2
Собственность	30	29	+3
Богатство	26	27	-1
Религиозная вера	27	9	+ 3

85

Ценности	Россия, 1996	Заключенные
		Россия, N = 1176	Казахстан, N = 396	Франция, N=59
Семья	71	67,5	71,1	79,3
Друзья	45	X	X	48,3
Церковь	24	20,2	14,5	17,2
Наука	17	5	7,5	19
_Трудовой коллектив	8	14,1*	12,3*	8,6
Воры в законе	X	10	8,3	X
Народ	7	4,7	3,8	X
Авторитеты	X	5,4	3,2	X

 

* Частота упоминания альтернативы «Другие заключенные».

89,7% - православными¹²⁷. Эти цифры резко контрастируют с данными ВЦИОМ о числе людей, соблюдающих православные обряды. Например, только 2% россиян соблюдают пост, в то время как 77% из них продолжают питаться без всяких ограничений¹²⁸. Не заставляет ли нас вспомнить это противоречие о феномене двоемыслия? «А ведь есть верующие такие - я Бога признаю, и все его заповеди как бы, но меня тронешь, я тебе пасть порву, я тебе очко порву. Он ничего общего с христианством не имеет»¹²⁹.

Однако можно предложить в качестве гипотезы и другое, более тонкое объяснение. Не идет ли речь о своего рода фатализме, который

сближает постсоветских людей и заключенных. Ни первые, ни вторые не являются настоящими хозяевами своей повседневной жизни. По крайней мере, такой вывод можно сделать на основе многочислен- } ных опросов и интервью. «          ? На авось и в Бога.

^ Очень многие ходят в церковь»¹³⁰. Связь в сознании собеседника между верой в Бога и верой на авось отнюдь не случайна. События должны идти , без сознательного вмешательства человека. Вера

в судьбу оказывается обратной стороной неверия в людей, неверия в навязанную власть. «Я живу одним днем, по божьему велению: не заботься о завтрашнем дне, завтрашний день сам о себе позаботится, и так же и я, честное слово, живем, действительно, не отличая, что завтрашний день пришел»¹³¹. Иными словами, «широко распостранена вера в естественный порядок вещей, в неизбежный характер событий»¹³². Религия представляет собой лишь одну форму верования наряду со многими другими. Постсоветские люди верят в приметы (57%), в астрологию (33%), в НЛО (31%), в телепатию (28%), в магию (26%) и т.д.¹³³ Людям, которые могут стать субъектами, хозяевами своей жизни лишь в рамках семейного пространства, остается лишь верить.

Таким образом, источник фатализма следует видеть в чувстве бессилия поменять что-либо, известном любому постсоветскому человеку. Учитывая, что из репертуара повседневной деятельности исключены любые коллективные действия, выходящие за пределы круга своих, и заключенные, и постсоветские люди вынуждены принимать складывающуюся ситуацию такой, какая она есть. «Как обычно, в зонах ничего не меняют. Как поставлено, так и живут - терпят, но живут- вот поставлено здесь так, значит, так и будет... Да, здесь недовольство, но недовольство здесь кухонное, как говорят вот дома о политике на кухне - сядут и начинают обсуждать. Здесь то же самое - сядут где-то на улице и начинают обсуждать: да, мне не нравится. Вот тему заведешь: вот не должно быть так, другой подхватит - да, было лучше, начинается обсуждение, но это кухонное обсуждение, в открытую форму это не выйдет»¹³⁴. Теперь вернемся к обсуждению современного российского общества. Недовольство результатами реформ 90-х годов - только 8,6% россиян считают, что реформы соответствуют их интересам, тогда как 48,1% уверены в обратном¹³⁵, вполне уживается в сознании постсо'ветских людей с уверенностью в том, что изменения               (см. табл. 86, распределение оценок происходящих в России изменений [1998]).

Продолжим описание сродства между тюремным миром и постсоветским обществом, отметив два следующих феномена. Первый связан с поведением в публичной сфере и касается отношения к труду, а

второй более близок к сфере частной жизни: речь пойдет о модели отношений между мужчинами и женщинами. Принудительный характер труда, на котором строилась советская пенитенциарная система вплоть до 90-х годов, сформировал особое отношение к труду на благо государства. Учитывая, что обман допустим в отношениях с чужими, обязательство добросовестно работать на государство превращается в использование любых доступных способов оппортунистического поведения, обмана «чужого» государства. Словом «туфта» обычно называют совокупность нелегальных практик обмана в работе. Этимология данного термина, впервые появившегося во время строительства Беломоро-Балтийского канала, указывает на первые буквы словосочетания Техника Учета Фиктивного ТрудА¹³⁶.

86

Изменения в России идут своим ходом, ни быстро, ни медленно	34
Изменения в России происходят слишком медленно	24
По большому счету в нашей жизни мало что изменилось	22
Изменения в России происходят слишком быстро	16

Режим лагерей принудительных работ 30-40-х годов, особенно на Севере (Воркута) и на Дальнем Востоке (в бассейне реки Колыма), наполнил выражения «добросовестный труд убивает», «большая пайка убивает»¹³⁷ вполне реальным, неаллегорическим содержанием. Иными словами, честный труд в пользу государства никогда не выгоден, а иногда и опасен для здоровья. Контекст негативного компромисса с государством способствовал широкому распространению практики туфты, ее превращению в повсеместную. Хотя добросовестный труд на благо государства в 60-80-е годы перестал убивать в прямом смысле, он тем не менее не приобрел в сознании советских людей разумного характера. Старание следует приберегать для работы на , т.е. в рамках домашнего хозяйства (на дядю), а не для работы «на дядю». Воспроизводя подобное отношение к организации труда, руководители предприятий занимались приписками, т.е. предоставлением заведомо ложной информации о выполнении плановых заданий в контрольные органы. В конце 80-х годов органы ОБХСС на Украине вскрывали приписки более чем на половине (53%) предприятий республики¹³⁸. Начало перестройки ознаменовалось серией громких разоблачений (связанных с именами следователей Гдляна и Иванова), системы приписок в Узбекистане, где предоставление ложной информации в Москву стало политикой республиканского руководства. Сегодня практика обмана государства - туфты, не исчезла, а приняла новые формы, связанные с «оптимизацией» налогов. Так, трудно представить себе постсоветский экономический пейзаж без практики двойной бухгалтерии, первая - для внутреннего использования, вторая - для отчетности перед налоговой инспекцией

139

как представителем чужого государства

Дуальный характер образа отношений между мужчинами и женщинами служит еще одним доказательством того, что «барьер между

«нами» и «другими», «чужими» присутствует во всех сферах социальногого существования человека» постсоветского. Социальные роли,

равно как и ценности, оказываются разорванными между двумя полюсами, мужским и женским. Данные наших анкет позволяют предположить, что мужчины воспринимают женщин как «чужих», а женщины отвечают симметричным отношением. Распределение ответов на вопрос «Что вы больше всего цените в мужчинах (женщинах)?» позволяет нарисовать два совершенно противоположных портрета: мужчины и женщины (табл. 87)¹⁴¹.

87

Значимые черты (М - для мужчин, Ж - для женщин)		У мужчин	У женщин
Интеллект	М	58{+29)	29
Внешняя привлекательность	ж	8	40 (+32)
Честность	М	53 (+23)	30
Хозяйственность	ж	34	44 (+10)
Темперамент		5	6
Умение переносить трудности	м	23 (+9)	14
Жизнерадостность	ж	9	16 (+7)
Сексуальность	ж	3	Ю (+7)
Веселый нрав	ж	5	12 (+7)
Отзывчивость	ж	24	31 (+7)
Независимость	м	19 (+11)	8
Верность	ж	27	33 (+5)
Затруднились сказать		4	3

Образ мужчины наделяет его такими чертами, как интеллект, честность, независимость, в то время как женщина видится обаятельной, хозяйственной, верной и отзывчивой. Наш собственный анализ распределения домашних обязанностей между мужем и женой подтверждает, что постсоветские люди предпочитают видеть в женщине хозяйку дома, которая заботится о семейном очаге [1998] (табл. 88).

88

I Обязанность | Исполнительность	Осуществление покупок (Ж)	Приготовление пищи (Ж)	Стирка (Ж)	Уход за больными (Ж)	Мелкий ремонт (М)
жена	26	34	40	27	8
Обычно жена	34	37	37	25	3
Обычно вместе	29	22	16	38	12
Обычно муж	6	2	2	3	31
Муж	1	0	0	1	40
Нет ответа	3	4	5	5	5

Впрочем, расхождение мужских и женских ценностей и социальных ролей не приводит к взаимной враждебности, характерной в других случаях отношений между своими и чужими. Но асимметричность в отношениях между мужчинами и женщинами налицо, что подтверждают ответы на вопрос «Кому, исходя из вашего опыта, вы больше доверяете?» [1998]. Особенно заметен асимметричный подход к доверию мужчин: четверо из каждых пяти больше доверяют мужчинам, относясь с недоверием к женщинам (табл. 89).

89

Варианты ответов	Мужчинам	Женщинам
Мужчины больше доверяют...	82	18
Женщины больше доверяют...	55*	45

* В женских колониях нами была отмечена значительно большая гибкость женщин в отношении мужских и женских ролей: в этой среде выполнение мужских ролей, даже сексуальных, отнюдь не считается унизительным. В качестве гипотезы мы можем предположить, что гибкость и «поливалентность» женщин является одним из важных факторов стабильности постсоветского мира на уровне повседневной жизни. Впрочем, проверка данной гипотезы должна стать предметом отдельного исследования. Недоверие постсоветских мужчин к женщинам заставляет вспомнить о презрительном к ним отношении, свойственном тюремной субкультуре. Заключенные видят в женщине прежде всего не человека, а рабу своих желаний, проститутку. Контент-анализ (content analysis) романа «Большая пайка» иллюстрирует справедливость этой новой черты сродства, которая на первый взгляд может показаться преувеличением. В табл. 90 мы воспроизводим короткие характеристики женских персонажей данного романа, написанного, как уже отмечалось, одним из пионеров постсоветского бизнеса 80-90-х годов. Из более 30 женских персонажей 27 - проститутки, доступные женщины или женщины, делающие свою карьеру через постель! Как следует из романа, если женщина чего-то добивается, то только благодаря патронажу (замешанному на сексе) мужчины! Только один женский персонаж выведен с почтением - Пенни МакФадден, жена профессора.

Резюмируем анализ конгруэнтности, сродства постсоветского общества и тюремного мира, указав на ту легкоосязаемую роль, которую тюремная субкультура играет за пределами тюрьмы. Во введении мы уже отмечали широкую распространенность арготических слов в разговорном русском языке. Причем это касается не только простонародного языка, но и языка литературного. В своих «Очерках преступного мира» Варлам Шаламов отмечает, что «литература всегда описывала преступников с сочувствием, иногда даже с подобострастием»¹⁴². Такие выдающиеся и просто известные писатели, как Достоевский, Горький, Бабель, Есенин, Погодин, певец Утесов, посвятили свои произведения тюремному или криминальному миру. Увлеченность идеалами тюремной субкультуры проявляется и в популярности среди постсоветских людей блатных песен (от слова ). В советское время блатные песни относились к ресторанным «хитам», чье исполнение чаще всего заказывали клиенты. Сегодня описание российской поп-музыки будет радикально неполным без упоминания многочисленных «шансонье», «бардов» русского «шансона» (под этим названием чаще всего скрываются адаптированные блатные песни)¹⁴³. Как же иначе объяснить видимую экспансию тюремной субкультуры, если не учитывать высокую степень сродства между двумя «маленькими» обществами?

90

Персонаж	Краткая характеристика
Ленка	Подруга двух главных героев (протипом одного из которых, по всей вероятности, является Борис Березовский), доступная женщина, делает карьеру через постель
Нина	Старательная, но ей не удается сделать карьеры
Вика	Подруга одного из главных героев, делает карьеру благодаря своему мужу
Лика	Жена одного из главных героев, делает карьеру через постель, обманывает мужа
Без имен	Девушки (около десятка) из модельного агентства, один из главных героев переспал с ними со всеми
Мария	Подруга одного из главных героев, делает карьеру через постель
Настя	Сестра Лики, проститутка, ставшая женой одного из главных героев
Танька	Секретарша одного из главных героев, готовая удовлетворить все желания своего шефа
Галя	Девушка из ресторана, «снятая» одним из главных героев
Анюта	Жена одного из главных героев, вспоследствии бросает его
Элеонора Львовна	Хорошая, но слишком большая бюрократка
Без имен	Три секретарши, которых трое героев купают в ванной с шампанским
Поля	Секретарша одного из главных героев, его бывшая любовница, делает карьеру через постель
Пенни	Жена МакФаддена, профессора американского университета
Маруся	Русская проститутка в Швейцарии
Манька	Русская проститутка в Швейцарии
Таня	Боится всего
Без имени	Московская проститутка
Вера	Доступная девушка
Фира	Элитная проститутка для одного из главных героев
Лейла	Медсестра, доступная девушка

Этимология слова , которое используется для описания персонифицированного и привилегированного доступа к редким ресурсам в советской экономике, имеет глубокие корни в тюремной субкультуре. В XIX в. одесские воры (а Одесса тогда считалась криминальной столицей российской империи) называли           свои ладони¹⁴⁴. Все, к чему прикасался вор, становилось тоже , от различных предметов до знакомств, ведь при знакомстве . Таким образом, блат означает высокую степень социальной близости, персонификации, которая и лежит в основе «маленького» общества. «Маленькое» общество постоянно воспроизводит блатные отношения, это по определению общество.

Учитывая изложенное выше, следует ли удивляться, что институт президента, деперсонифицированный и не зависимый от социальных «воздействий» в других странах, функционирует в постсоветских обществах на основе персонифицированных отношений со своими, т.е. фактически на основе блатных отношений? «Конституционные аргументы о роли института президента в системе взаимного контроля (checks and balances) не были здесь приняты во внимание. Напротив, институт президента был введен таким образом, чтобы удовлетворить потребности конкретного кандидата на эту должность»¹⁴⁵. В постсоветском контексте следует признать

то, что избранный на пост Президента РФ человек заботится прежде всего о расстановке на ключевые посты людей, лично ему известных и преданных. Санкт-Петербургская группа (ср.: тюремное землячество) практически вытеснила свердловскую, находившуюся у власти в период правления Ельцина, не говоря уже о днепропетровской (родина Леонида Брежнева) и многих других группах «своих» у власти в прежние годы. С точки зрения специфики «маленького» общества, разница между этими группами элиты и уличными бандами отходит на второй план. Разорванное общество воспроизводит тюремную субкультуру на всех уровнях: в тюрьме, в городских пригородах¹⁴⁶, в организации государственной власти. Вот почему мы не согласимся с прогнозом Алены Леденевой, согласно которому «блат постепенно теряет свою центральную роль в постсоветском мире»¹⁴⁷. Нет, блат будет процветать до тех пор, пока постсоветское общество будет оставаться «маленьким».