Для проверки гипотез о конгруэнтности «конституций» тюремного сообщества и общества советского типа
мы предприняли серию исследований повседневной жизни россиян. Группа исследователей в составе Евгении Гвоздевой (Институт социологии РАН), Сергея Патрушева, Александра Хлопина (оба из Института сравнительной политологии РАН) и автора провела три анкетных опроса: в 1996 г. (пилотный опрос), в марте 1998 г. и в июне 1999 г. (т.е. после кризиса августа 1998 г.155). Выборка состояла из, соответственно, 400 человек в трех регионах156, 850 человек в 6 регионах157 и 1351 человек в 12 регионах158. Параметры двух последних опросов (приведены в приложении), за исключением уровня образования159, позволяют говорить о репрезентативности наших результатов. Кроме того, в период с ноября 1998 по июль 1999 г. была проведена серия интервью с российскими предпринимателями, а также их анкетный опрос160. Выборка анкетного опроса состояла из 174 предпринимателей, представляющих семь регионов (Алтайский край. Брянская область, Москва и Московская область. Новосибирская область, Санкт-Петербург и Ленинградская область. Приморский край. Тверская область). Все ответившие на вопросы анкеты являются руководителями предприятий, причем 22% из них руководят крупными предприятиями, а 57% - средними. Что касается интервью, то их было проведено 31, в том числе 9 - с руководителями банковского сектора.
Наконец, для работы над книгой были использованы официальные документы Министерства внутренних дел РФ и Министерства юстиции РФ, а также специальные исследования и художественные произведения о тюремной жизни. Главным образом мы использовали в качестве источника информации произведения Варлама Шаламова, проведшего более 20 лет в лагерях на реке Колыма.