Главное отличие криминального сектора от остальных сегментов теневой экономики

заключается в криминальном контроле за сделками. Криминальный контроль осуществляется ворами в законе и авторитетами, чье влияние не ограничивается тюремным миром. В общем и целом воры в законе выполняют четыре основные функции по отношению к субъектам криминального рынка:

поддерживать социально-экономическую ситуацию в пределах допустимого с точки зрения неформальных норм: осуществлять теневое правосудие и решать конфликты, возникающие между субъектами теневой экономики: обеспечивать защиту от неорганизованной преступности: заниматься ростовщичеством.

Точно так же, как и в тюрьме, различные сегменты криминального рынка имеют свои неписаные «конституции», которые структурируют повседневную деятельность. Несмотря на неписаный характер этих конституций, их нормы известны всем задействованным в теневых трансакциях лицам. Вот, например, вариант кодекса торговой морали образца 60-х годов: хищения разрешены, пусть будут честными Дон

Кихоты; человек человеку волк; совесть должна быть гибкой; не пойман - не вор; любой предатель должен понести наказание и т.д.²⁰ Дуальный характер норм бросается в глаза, особенно учитывая, что любой работник торговли считается «своим» для таких же, как и он. Сказанное не удивительно: в то время много говорилось о «торговой мафии», и человек, совершенно посторонний группе своих в торговле, просто не мог найти работу в более или менее престижном магазине, что автоматически обеспечивало доступ к дефицитным товарам. Хотя неписаные нормы возникли и применялись спонтанным образом, тем не менее иногда требовалось вмешательство воров в законе для поддержания нелегального порядка. Они гарантировали отсутствие беспредела, заботясь о выполнении неписаных норм. «Функция (вора в законе. - . .) будет в том, чтобы не допускать беспредел. Потому что если не будет существовать вора в законе, то будет сплошной беспредел.      ? И в сфере бизнеса, и в сфере преступного мира. Тогда будут стрелять всех... Если ты обращаешься к ворам, то ихний суд может оградить тебя от беспредела - единственное, что они могут сделать»²¹. Впрочем, забота о порядке вышла на первый план в действиях воров в законе сравнительно недавно, в конце 80-х годов.

Что касается их посреднической роли в конфликтах между теневыми дельцами, то первые прецеденты появились в конце 60-х годов. Более того, воры вмешивались не только в конфликты, иногда они играли роль и чисто коммерческих посредников²². Коммерческое посредничество воров заставляет вспомнить о производстве и продаже доверия сицилийской мафией. Когда стороны нелегальной сделки принадлежат к различным группам «своих» и между ними нет личностных связей, посредничество вора в законе, чья репутация известна обеим сторонам сделки, становится желательным. Вопрос вознаграждения посредника зачастую остается открытым. С одной стороны, «они (воры в законе) не требуют оплаты своего посредничества. В случае необходимости они ожидают ответной услуги от тех, кому помогают»²³. С другой стороны, обращение за помощью к ворам в законе может стоить достаточно дорого. «? Ну, я не знаю как сейчас, я давно сел, ну, а тогда шли определенные проценты за услугу, их никто ни повысить, ни понизить не мог. В определенном смысле, тогда один процент был»²⁴. Милицейс - кие источники подтверждают существование практики взимания с теневых дельцов фиксированного процента (ср. pizzo, взимаемое итальянской мафией²⁵). Согласно этим источникам, сходка воров в законе в Кисловодске в 1979 г. установила единую ставку отчислений 10% от чистой прибыли. К концу 80-х годов эта ставка возросла более чем в 2 раза (до 20-25%)²⁶. Двойственный подход к оплате услуг воров отражает отсутствие компромисса между традиционным и «проектным» соглашениями: теневой налог взимается в том случае, если отношения превращаются в обмен услугами, если же доминируют традиционные тенденции, то акцент делается на создании и укреплении отношений личной зависимости.

Заметим, что вознаграждение воров включает в себя также цену предоставляемых ими некоторых других услуг, прежде всего защиты от неорганизованной преступности: мелких рэкетиров, воров, хулиганов, мошенников и т.д. « ? К нему работать. , ? Я говорю, в чем заключается работа, он говорит, просто присутствовать, я говорю, как присутствовать, ну будешь, говорит, ездить со мной, я говорю, не понял... дальше - больше, поговорили, телохранитель, что ли, ну, считай, что так, он прямо не ответил, но, как я понял, просто там бойцом каким- то, вышибалой, туда-сюда и все»²⁷. Парадоксально, но криминальная защита способна в определенных условиях снизить уровень преступности. Существует даже статистически достоверная негативная корреляция между уровнем преступности и размерами теневого рынка. На региональном уровне чем значительнее объем теневых сделок и выше уровень их организации, тем меньше уровень преступности²⁸. Этот парадокс может в какой-то мере объяснить широко укрепившуюся в последние годы репутацию Санкт-Петербурга как криминальной столицы и «беспредельного» города. Некоторые из наших собеседников подчеркивают тот факт, что Санкт-Петербург - один из редких городов, где нет воров в законе или их положенцев. «Отсюда и беспредел идет. Группировки. Всть группировки - не признают даже идею воровскую. Особенно в Питере. Я не сидел там, но знаю. В Крестах. Они вообще никого не признают. Они там сидят, у них отдельные камеры. Они вообще не признают: вор - не вор. Все у них там налажено, работает. Ну, и в Москве здесь - кавказцы»²⁹.

Объем средств, находящихся под контролем воров в законе, весьма значителен: к «налогам», выплачиваемым субъектами теневого рынка, следует прибавить добровольные взносы криминальных элементов, которые тем самым подчеркивают свою приверженность ценностям тюремной и криминальной субкультуры. Так, обычные воры зачастую перечисляли часть средств, украденных у незащищенных ворами в законе людей, в общак. «Вот где я в Симферополе жил, я знал, кто держит общак городской. И вот украли... Я могу посещать его, могу не посещать. Это мое личное дело. Никто меня не заставлял и раньше. Никто не имеет права мне сказать: «Вот ты должен вносить туда». Никому я ничего не должен. Просто у нас бригада: три-четыре человека. Попались хорошие деньги: три-четыре тысячи уперли. Ну, можем решить за столом: «Давайте в общак отнесем там пару сотен». Скинулись, отнесли сотни три строго. Я знаю, например, вот покойный Муля держал общак. Придешь к нему домой: «Муля, привет, здравствуй. Вот от нас, на, бери деньги». На общие дела воровские вот мы отдаем. Потом началась коммерциализация. Обкладывают коммерсантов данью. Опять же все эти банды, которые обкладывают коммерсантов данью, они обязаны уделять внимание воровскому общаку. Они процент оставляют себе, а часть идет на общак. То есть за крышу, за прикрытие, ну и всякое прочее. Обычно контролирует вор. Вот и воровской общак весь. А есть банды, которые не признают»³⁰.

Значительность собранных ворами в законе средств позволяла их использовать не только на помощь арестованным милицией представителям криминального мира (на «грев»), но и на выдачу кредитов субъектам теневого рынка. Иногда такие кредиты превращаются в средство эффективного контроля воров за заемщиком. В этом случае логика личной долгосрочной зависимости оказывается сильнее интереса в краткосрочной максимизации процента по кредиту. «? Проценты не получал. Принцип.         ?В дальнейшей помощи. Что этот кто-то мне пригодится в будущем...

?Подписать бумагу. Разрешение на торговлю, участочек земли»³¹. При этом не исключено, что для укрепления зависимости заемщика будет использовано и насилие. Криминальные элементы стремятся иногда искусственно затруднить возвращение кредитов, что позволяет впоследствии манипулировать поведением заемщиков и обеспечить их полную зависимость, особенно если заемщики не принадлежат к кругу «своих». «Почему было необходимо привлекать деньги из криминала? Просто мысль о каких-то накладках, криминальных, не возникала. .. а они всегда под рукой... это было проще всего. «Ну, наконец-то ты решился с нами поговорить, ну мы же свои люди...» Проблемы по возврату денег были только с криминалом... ну у них каждый день проблемы. Я когда попросил у них первый раз деньги, я сразу почувствовал власть, незащищенность... У нас на берегу стоял экскаватор, мы рыли песок и продавали - они положили гранату под экскаватор. Так мы потратили три дня на восстановление, скорее даже установку новой двери... Они дают деньги и тут же обрезают тебе доходные жилы... здесь тонкость своя.. .он мне дает деньги, и то, где я получаю свой доход, он мне это выключает с тем, чтобы я не смог отдать деньги в срок, и тут он меня ставит на проценты и может мною манипулировать как хочет.. .»³². Логика «маленького» общества берет верх и сознании криминальных элементов над рыночной логикой, которая напрямую связана с «большим» обществом.

Таким образом, существует прямая связь между тюремным и криминальным миром, с одной стороны, и с постсоветской экономикой- с другой. Тюремная субкультура распространяется вначале в криминальной экономике, затем в других секторах теневой экономики, и, в конечном счете, по всей постсоветской экономике. Особо отмстим, что неуважение к закону в малом (характерное, например, для неофициальных и фиктивных сделок) формирует установку на обход законов вообще, от которой до собственно преступной деятельности - один шаг. Как отмечает исследователь колумбийской экономики Фраическо Туми, «нет особых причин думать, что предприниматель, нарушивший «плохой» закон, например затрудняющий регистрацию предприятия или получение лицензии, будет впоследствии уважать «хорошие» законы, например о налоге с продаж или подоходном налоге». То есть теневые сделки имеют тенденцию концентрироваться в криминальном секторе.

Рассогласованный и навязанный характер государственной власти как косвенное условие распространения тюремной субкультуры дополняется прямыми каналами экспансии тюремных понятий - сделками на криминальном рынке. Криминальные элементы являются организаторами и основными субъектами этого рынка. Впрочем, превращение «коронованных» воров в законе в субъектов теневого рынка является недавней тенденцией, в отличие от выполнения ими организаторских функций. Ранее им запрещалось напрямую участвовать в коммерческой деятельности, в том числе и через выдачу кредитов, от них ожидалось лишь посредничество между тюремным миром и криминальным рынком. Ответы заключенных на вопрос «Как по-вашему, должны ли авторитеты и воры в законе заниматься бизнесом?» подтверждают сохранение негативного отношения к коммерциализации деятельности воров'⁴ (табл. 94).

Большое количество секторов теневого рынка затрудняет оценки его размеров и обусловливает существенные расхождения в количественных оценках. Следует признать, что все данные о теневом обороте носят характер приблизительных оценок. В 60-70-е годы объем теневого оборота достигал 7,5-10% от ВНП, к концу 80-х годов он достиг 15-20%, в 1996 г. - 23-25%, в 1998 г. - 32-37%". Для сравнения: в конце 70-х голов объем теневого оборота оценивался в Италии в 20-25% ВПП, в 11-20% - в Бельгии, в 10% в Дании и Западной Германии, в 8-10% - в США, в 7-8% - в Великобритании, в 4% - в Швейцарии³⁶. Анализ распространенности теневых сделок в отраслевом разрезе показывает, что наибольшая их доля приходится на сельское хозяйство (в основном за счет неофициальных сделок) и на торговлю (за счет фиктивных сделок)" (табл. 95).

Таблица 94

Таблица 95

Завершим наш краткий эскиз теневого постсоветского рынка сравнительной характеристикой сделок, заключаемых на официальном, неофициальном и криминальном рынках³⁸ (табл. 96).

Иными словами, теневой рынок полностью вписывается в логику «маленького» общества, ведь он предполагает персонификацию отношении, экспансию сферы частной жизни и дискриминацию между «своими» и «чужими». «Неуважение законов, вместо того, ч тобы облегчать рыночную и конкурентную координацию, приводит к укреплению частных конституций, структурирующих отношения неопатерналистского типа»³⁹. Кроме того, геисвой характер рынка обусловливает активную роль, которую играют на нем криминальные элементы, воспроизводящие своими действиями логику «маленького» тюремного общества. Следовательно, опыт сделок на теневом рынке не дает чего-то нового по сравнению с общим опытом повседневной жизни в «маленьком» обществе. Теневой рынок следует признать одним из механизмов воспроизводства «маленького» общества наряду со многими другими.

Таблица 96

* Я условиях вероятности подвергнуться серьезным санкциям участники криминальных сделок стремятся к постоянной смене партнеров, поставщиков и потребителей, они находятся в постоянном поиске новых конфигурации для сделок, см.: М. Turvani, «Illegal Markets and New Institutional Economies», in C. Menard (ed.), «Transaction Costs Economics: Recent Developments», Cheltenham: Kdward Elgar Publishing Co., 1W7.