Рассогласование формальных и неформальных норм в советском обществе
Следует заметить, что рассогласование формальных и неформальных норм в советском обществе представляет лишь один из многих вариантов неконгруэнтности норм. Более того, отсутствие конгруэнтности может свидетельствовать не только о навязанном и рассогласованном характере власти, но и о неудачных попытках радикального изменения формальных институтов, вызванных, например, слишком медленными темпами модернизации, происходящей по эволюционному пути. Без гарантированного соответствия между неформальными нормами, распространенными в обществе, и новыми формальными институтами, привносимыми в него извне, результаты радикальных изменений могут оказаться прямо противоположными ожидаемым, какими бы «прогрессивными», «современными» и «эффективными» ни были насаждаемые революционным образом нормы. В лучшем случае получается так, как гласит ставшее крылатым выражение Виктора Черномырдина: «хотели как лучше, а получилось как всегда». Перед тем как обратиться к рассмотрению нескольких попыток радикальных изменений, сформулируем последнюю, пятую гипотезу:
(Н.5).
Своего рода естественный эксперимент по тестированию данной гипотезы происходил в 30-е годы XX в., когда американские законодатели попытались коренным образом изменить легальные рамки жизни индейцев, приняв Акт о реорганизации индейских резерваций (Indian Reorganisation Act). Согласно этому законодательному акту для всех индейских резерваций высшим законом должна была стать американская конституция, служащая образцом демократичного и прогрессивного Основного закона и выгодно отличающаяся от господствовавших в резервациях ранее племенных обычаев и традиций. Несмотря на большие надежды на ускорение социально-экономического развития племен в результате их перехода под юрисдикцию американской конституции, результаты реформы оказались весьма противоречивыми. Несколько племен, традиции и обычаи которых оказались конгруэнтными с американской конституцией, переживали период ускоренной модернизации. Наоборот, племена с обычным правом, противоречившим логике конституции, вошли в результате реформы в период глубокого кризиса и стагнации. Выводы, которые предлагают исследователи данного случая институциональных изменений, очень близки к сформулированной выше гипотезе: «Необходимым условием устойчивого экономического роста является конгруэнтность неформальных норм и принципов государственного устройства»126. Начиная со времен средневековья, история богата примерами усилий, как успешных, так и нет, направленных на ускорение развития через «институциональный импорт». «Во многих регионах [средневековой Европы] римское право, не будучи обычным и традиционным, наталкивалось на активное неприятие и сопротивление»127. Адаптация Кодекса Наполеона в начале XIX в. в качестве основы гражданских кодексов Бельгии, Нидерландов, Италии, Испании, Португалии, Египта, Квебека (провинция Канады) и Луизианы (штат США) не прошла безболезненно ввиду явных или неявных противоречий между формальными нормами и «конституцией» повседневной жизни. Иногда имплантация новых юридических норм может вообще парализовать правовую систему. «До тех пор, пока Верховный Суд (Federal Court) в Пуэрто-Рико будет продолжать опираться в своих решениях на принципы Общего [или англосаксонского] права (Common Law), система юстиции останется чужеродной»128 в глазах населения этой страны.