2.6. Сравнительный анализ пенитенциарных систем

Социальная организация постсоветских тюрем сильно контрастирует с принципами социального обустройства тюрем французских: как убеждает наш предшествующий анализ, между российскими и казахстанскими тюрьмами значительно меньше отличий, чем между тюрьмами любой из этих стран и французскими пенитенциарными учреждениями. Сказанное вовсе не означает, что социальная жизнь осужденных во Франции носит исключительно легальный характер: здесь тоже сталкиваются с торговлей запрещенными предметами и услугами, повседневные конфликты отнюдь не всегда решаются мирными средствами, и т.д. Но для описания тюремной среды во Франции было бы невозможным применить выработанные для настоящего исследования аналитические рамки (отсутствие четких границ между сферами повседневной деятельности, персонификация отношений, несовершенство управления насилием, дуализм норм), предварительно не подвергнув их существенной модификации.

Во-первых, организация пространства во французских тюрьмах позволяет обеспечить минимальное разделение сфер повседневной жизни, в том числе и разделение частной и публичной жизни. В тюрьмах и пенитенциарных центрах каждый осужденный помещен в индивидуальную камеру площадью около 10 кв. м (рис. 15). Согласно статье D449 Уголовно-процессуального кодекса, заключенному разрешено по своему усмотрению обустраивать свою камеру, пользоваться холодильником, телевизором, мини-центром Hi-Fi, компьютером и т.д. Таким образом, у заключенного появляется квазисвое, квазичастное пространство (ср. выражение, характерное для советской тюремной субкультуры: «тюрьма - наш дом родной». Оно подразумевает доступность только социальных методов защиты пространства частной жизни³⁷⁵). Более того, культурно-массовые мероприятия и профессиональное обучение тоже происходят в специально для этого предназначенных помещениях. В отличие от спальных помещений в российских тюрьмах, которые служат и для сна, и для питания, а иногда и для производственной деятельности (когда она не требует специального оборудования - например, плетение сетей), во внутреннем пространстве французских тюрем каждый вид деятельности заключенных пространственно отделен от остальных (рис. 16 с планом тюрьмы). В посещенной тюрьме среди помещений для разнообразных видов деятельности отметим художественную мастерскую, компьютерный класс, учебный класс, мастерскую скульптуры, спортивную площадку и спортвный зал.

15

Во-вторых, противоположность интересов заключенных и легальной власти в тюрьме носит во Франции менее радикальный характер, чем в России и Казахстане. Большинство опрошенных французских заключенных (59,3%) доверяет администрации своих учреждений, что в 2-3 раза выше, чем уровень доверия пенитенциарной администрации в России (19,9%) и Казахстане (25,3%). Среди факторов, ограничивающих всевластие и насилие надзирателей во Франции, отметим систему взаимного контроля (checks and balances) и значительную степень открытости тюрьмы внешнему миру Система внешнего контроля означает, что администрация учреждения становится одной, наряду со многими другими, инстанцией принятия решений касательно организации исполнения наказаний.

Помимо представителей администрации в этом процессе участвуют судьи по исполнению наказаний (juge d'application des peines), социальные работники, которые лишают надзирателей монополии на распоряжение судьбами заключенных. Социальные работники отвечают за индивидуализацию процесса исполнения наказания (принятие решений об условно-досрочном освобождении, о разрешении передвигаться без конвоя, о поиске работы после освобождения), судья же по исполнению наказаний принимает решения о сокращении срока наказания лишением свободы, об изменении режима содержания³⁷⁶. Число заключенных, считающих возможным в случае необходимости обратиться к представителям официального правосудия, во Франции на порядок выше (к судье могут обратиться 25,5% ответивших на вопросы анкеты, к судье по исполнению наказаний - 49,1%, к адвокату - 43,6%), чем в России (3,3%) и в Казахстане (2,7%). 27,1% респондентов во Франции могут рассчитывать на представителей администрации для решения своих повседневных проблем, 15,8% среди них администрация оказала реальную помощь, что несравнимо с 3,1 и 4,6% российских заключенных, аналогичным образом ответивших на два указанных вопроса (4,6 и 5,2% в Казахстане). Кроме того, 17% французских заключенных могут рассчитывать на социальных работников, а 14% в последнее время получали реальную помощь от представителей этой профессии. Заметим, что социальные работники пока не появились в российских тюрьмах.

за исключением нескольких колоний в Орловской области, где их должности были введены недавно в штат в порядке эксперимента.

Лучшим доказательством относительной открытости французских тюрем внешнему миру можно считать оптимизм отбывающих наказание в них людей относительно перспектив реинтеграции в «большое» общество. Отвечая на вопрос «Как вы считаете, сможете ли вы приспособиться к нынешней жизни после освобождения?», 72,9% наших респондентов во Франции ответили, что «точно смогут» (табл. 48). Их оптимизм не в последнюю очередь основывается на системе профессионального образования и переподготовки, действующей во французских тюрьмах. Заключенные здесь могут не только работать (лишь 15,2% не имеет возможности или не желает трудиться), но и продолжать образование, вплоть до высшего, приобретать новую профессию. Например, некоторые из наших собеседников получили, находясь в заключении, диплом программиста, обеспечив себе тем самым преимущество на рынке труда, где эта профессия по-прежнему пользуется спросом. Учитывая вышесказанное, не должен удивлять тот факт, что 74,6% наших собеседников во Франции считают, что их профессиональные навыки и опыт позволят им легко найти работу после освобождения.

4

Варианты ответов	Россия, А/ =1310	Казахстан, N = 396	Франция, N = 59
Точно смогу	49,2	51	72,9
Не уверен, что смогу	13,1	10,4	16,9
Нет, не смогу	2,4	2,3	6,8
Затрудняюсь сказать	27,2	31,8	X
Нет ответа	8	4,5	3,4

Относительное доверие, которым пользуется легальная власть, уменьшает стимулы к созданию «своей», нелегальной власти. Как мы видели ранее, высокий уровень доверия к смотрящим не в последнюю очередь объясняется критически низким уровнем доверия представителям легальной власти. Во французских тюрьмах аналоги смотрящих отсутствуют, потому что заключенные считают возможным обращаться к надзирателям для решения многих повседневных проблем (впрочем, следует признать, некоторые функции неформальных лидеров заключенных по посредничеству в решении конфликтов напоминают действия смотрящих). Управление насилием во французских тюрьмах обеспечивается главным образом на основе официальных и легальных процедур. Отвечая на вопрос «Если бы кто-либо из осужденных начал вас притеснять, то как бы вы поступили?», 60% наших респондентов во Франции ответили, что они обратятся к представителям администрации. Для сравнения: лишь 4,7% заключенных в России (5,6% в Казахстане) видят в администрации инстанцию, которая может им помочь справиться с насилием в тюремной среде. Анализ предпочтений заключенных относительно вариантов вмешательства в повседневные конфликты подтверждает предпочтение французскими заключенными легальных инстанций нелегальным (табл. 49).

49

Чье вмешательство в конфликты рассматривается как наиболее способствующее их разрешению?	Россия	Казахстан	Франция	Относительно Франции
				Россия		Казахстан
Суда, прокуратуры		2,8	9,5	-7,9	-36 6	-6,7	-29,6
Администрации	20	25,8	48,7	-28,7		-22,9
Смотрящих / посредников	33,4	39,4	17,9	+ 15,5	+21	+21,5	+23,7
Отсутствие внешнего вмешательства в ход конфликта	33,3	26	23,8 1	+5,5		+2,2

Несмотря на то, что более половины - 53,6% (против 21,4% российских и 30,1% казахстанских заключенных) опрошенных французских заключенных уверены, что «подлинные решения проблем находятся не в дискуссиях, а благодаря силе и уму отдельных лиц», механизмы теневого правосудия в этой стране значительно менее развиты и сложны, чем в постсоветских странах. Потребность в посредниках для решения конфликтов французские заключенные/ могут частично удовлетворить, обращаясь к надзирателям, что свидетельствует об относительном удалении легальной власти от идеального типа навязанной власти, характерного для тюрьмы. Парадоксально, но наши респонденты во Франции чувствуют себя ответственными за происходящие в тюрьме события. Говорят о такой ответственности 37,3% из них против 20%) заключенных в России и 32,1% - в Казахстане. Навязанный характер легальной власти исключает подобное чувство ответственности у подчиняющихся ее решениям лиц. Подобные аргументы позволяют следующим образом позиционировать три национальные модели тюрьмы на оси «навязанная власть - согласованная власть - рассогласованная власть» (рис. 17).

Анализ уровня межличностного доверия предоставляет нам еще один аргумент в пользу тезиса о том, что пенитенциарная администрация во Франции достаточно далека от идеального типа навязанной власти. Уровень доверия другим заключенным во Франции существенно не отличается от аналогичного показателя, полученного на российской и казахстанской выборке (20,3% против 13,7 и 14,4% соответ-

17

людям

ственно). Это подтверждает, что тюрьма учит недоверию в любой стране. Однако число заключенных во Франции, убежденных в том, что

доверять можно, составляет 45,8% от общего числа

опрошенных, или в 3 раза больше, чем число доверяющих людям вообще российских заключенных (14,6%, 17,7% - в Казахстане). Объяснить такой разрыв можно прежде всего учетом фактора большей открытости тюрьмы внешнему миру во Франции, а ведь уровень межличностного доверия во французском обществе, как мы видели, существенно выше, чем в России. Еще один существенный фактор заключается в том, что легальная власть может служить своеобразным гарантом взаимного уважения заключенными прав и интересов. Вопрос защиты прав заключенных во взаимоотношениях с надзирателями будет более подробно рассмотрен в разделе 4.2.2 «Права заключенных: закон и действительность», здесь же мы акцентируем роль представителей администрации как арбитров, следящих за соблюдением «правил игры» в повседневных отношениях между заключенными. Анализ ответов на вопрос «Нарушение каких правил вы считаете наиболее опасным?» показывает, что заключенные во Франции помещают во главу списка официальный закон и нормы, утверждаемые администрацией пенитенциарного учреждения (35,7 и 33,9% голосов соответственно), тогда как российские заключенные опасаются нарушать прежде всего понятия (35% голосов против 22,4% голосов, поданных за официальный закон, и 31,6% голосов за нормы, утверждаемые администрацией: соответствующие цифры для Казахстана составляют 43,2, 18,9 и 29,6%о). Уважение официальных норм может рассматриваться в качестве предпосылки межличностного доверия: человек доверяет окружающим, потому что он в то же время доверяет институтам, гарантирующим уважение его прав и интересов в отно шениях с другими людьми. Поэтому не случайно то, что официальная система правосудия занимает пятое место в списке институтов, пользующихся наибольшим доверием французских   (табл. 50).

50

Кто (что) вызывает у вас наибольшее доверие?	%
Семья	79,3
Друзья	48,3
Институты Европейского союза	22,4
Наука	19
Система правосудия	17,2
Церковь	17,2
Трудовой коллектив	8,6
Правительство	6,9
Организации предпринимателей (patronat)	5,2
Средства массовой информации	3,5
Президент Республики	1,7
Политические партии	1,7

Доверие, базирующееся на легальных основаниях, играет важную роль в обустройстве повседневной жизни, однако восприятие доверия как альфы и омеги социальной жизни характерно прежде всего для обществ, в которых господствует тотальное недоверие. Французские заключенные помещают доверие на шестое место в списке оснований идеального общества в отличие от российских заключенных, которые ставят его на второе место. Аналогичным образом, говоря о принципах идеального рынка, французские заключенные ставят доверие вслед за более важной нормой - уважением   ^{Л              Л}

Мы можем резюмировать наш краткий анализ следующей ремаркой. Мы далеки от стремления стать апологетами пенитенциарной системы во Франции. Эта система имеет множество недостатков, требующих специального анализа. Например, иностранцы, составляющие значительную часть тюремного населения во Франции (23,6% всего контингента заключенных, 10,2% нашей выборки), зачастую становятся жертвами дискриминации как со стороны заключенных - «коренных французов», так и со стороны некоторых надзирателей. В качестве объяснения мы можем выдвинуть гипотезу, согласно которой речь идет о своеобразном атавизме нецивилизованных методов управления насилием. Иностранцы исключены из тюремного сообщества, их воспринимают как «чужих» (впрочем, иногда не только в тюрьме) и используют в качестве «приемлемых» жертв повседневного насилия. Однако, несмотря на эти недостатки, тюремное общество во Франции менее «маленькое» по сравнению с постсоветским тюремным миром. Опора на легальные механизмы и гарантии позволяет французским заключенным частично выйти за рамки «маленького»

общества и создать элементы демократического устройства тюремных стен.

Что касается сравнения двух постсоветских тюремных сообществ (в России и в Казахстане), то оно позволяет нам сделать более рельефными черты советской модели, из которой они вышли. Национальные различия (отраженные в вариабельности статистических индикаторов) менее значимы по сравнению с теми общими тенденциями, которые характерны для «маленького» общества. Изменения советской модели тюрьмы, привнесенные реформами (начавшимися в России в конце 80-х годов, а в Казахстане - на десять лет позже), будут более подробно рассмотрены в разделе 4.2.