4.2.1. Краткая история Уголовно-исполнительного кодекса
Хотя первый Уголовный кодекс появился в России раньше, чем во Франции (в 1769 и 1791 гг. соответственно139), забота о законодательном регулировании исполнения наказаний была в России значительно менее явно выражена по сравнению с Францией. Навязанная и рассогласованная власть не заинтересована в уважении прав тех, кого она считает преступниками, ведь даже права лояльных ей граж
дан не слишком ее заботят. Впрочем, идея законодательной защиты прав заключенных не имеет долгой истории и в западных странах. Например, «идея о том, что заключенные могут иметь права, относительно нова для Германии», где законодатели предприняли первые шаги в данном направлении лишь в начале 70-х годов140. Франция и США также прошли длительный эволюционный путь к принятию идеи прав заключенных. Более того, волна восстаний заключенных в 1971 и 1974 гг. и революционная деятельность Группы информации о тюрьмах не позволяют применять слово «эволюция» к французскому случаю. Рассмотрим подробнее основные этапы на долгом пути к признанию прав заключенных.
Первые шаги по направлению к гуманизации отношения к осужденным во Франции были сделаны после второй мировой войны. В 1947-1948 гг. была отменена практика наказания запретом на свидания и на переписку, а также были упразднены «дисциплинарные камеры», призванные «дать почувствовать» нарушителям внутреннего распорядка их вину141. В тот же самый период администрация начала разрешать курение заключенным, но пока лишь в качестве поощрения послушных ее воле. Для заключенных особенно важны свидания и переписка с близкими, так как только этими способами они могут поддерживать иную, чем тюремная, социализацию. Уголовно-процес- суальный кодекс Французской Республики, введенный в действие 12 декабря 1958 г., предусматривал важную новацию, касающуюся механизмов защиты прав осужденных, предусмотренных законом. Тогда появился судья по исполнению наказаний (juge d'application des peines), ответственный «за обеспечение индивидуализации исполнения наказания и контроль за его условиями», в частности через «назначение для каждого заключенного режима исполнения наказания»142.
Следующий всплеск общественного интереса к гуманизации произошел в конце 60-х - начале 70-х годов, в результате событий мая 1968 г. и последовавших за ними волнений в тюрьмах. В 1969 г. из дисциплинарных камер перестали убирать спальные принадлежности. В 1972 г. был отменен «ограниченный рацион» (хлеб и суп), который получали заключенные в дисциплинарные камеры через день («ограниченный рацион» чередовался с обычным)143. Среди других улучшений в положении французских заключенных, произошедших в 1972-1975 гг., отметим отмену правила молчания, разрешение читать газеты и журналы, разрешение отправлять одно письмо в две недели (после 1975 г. - без ограничений), право слушать радио, право курить, право отпускать бороду и усы144. Более поздние изменения, касающиеся прав заключенных, предусматривают усложнение механизмов их защиты. В частности. Конвенция о защите прав человека Совета Европы (ратифицированная Францией 3 мая 1974 г.) дает заключенным право защищать свои интересы, в том числе и в связи с вынесенными им дисциплинарными наказаниями, в суде. «Любой человек имеет право на справедливое и публичное рассмотрение своего дела в ра - зумные сроки независимым судом, действующим согласно закону, который и должен высказаться относительно обоснованности гражданского иска или обвинений в совершении уголовного преступления»145. Хотя заключенным трудно добиться применения этой нормы даже во
Франции, потенциально она представляет собой серьезное ограничение всевластия тюремной администрации.
В течение 80-х годов французским заключенным постепенно стало доступным пользование в камерах телефоном, холодильником, телевизором и даже портативным компьютером, что позволило некоторым противникам либерализации говорить о «четырехзвездочной» тюрьме146. В любом случае применение «золотого правила» тюрьмы, согласно которому уровень жизни заключенного всегда должен быть ниже уровня жизни самого низкооплачиваемого рабочего, в контексте общества потребления уже не означает острых материальных лишений, известных из прошлого. Рост уровня жизни, а также эволюция законодательных рамок исполнения наказаний способствуют непрерывной гуманизации отношения к заключенным в западных странах. Именно с этой общей тенденцией к гуманизации и следует соотносить пенитенциарную реформу в России, которая следует в этой области директивам Совета Европы и ориентируется на опыт западных стран в качестве образца.
Одна из директив Совета Европы касается организации контроля за процессом исполнения наказаний. Здесь важно следовать принципу разделения властей: за поиск преступников, судебное разбирательство и исполнение вынесененных судом решений должны отвечать разные государственные органы. С момента ее образования в 1895 г. до 1921 г. и с октября 1956 г. по апрель 1957 г. российская (советская) пенитенциарная система находилась в ведении Министерства юстиции. В остальное время тюрьмы и лагеря подчинялись Министерству внутренних дел. Российские тюрьмы вновь были переданы Министерству юстиции в 1998 г. (казахстанские тюрьмы - в 2001 г.), хотя функционеры пенитенциарной администрации продолжают носить оставшуюся с «милицейских» времен зеленую форму (в отличие от голубой, носимой работниками органов юстиции). Вопрос цвета формы сам по себе был бы не так важен, если бы он не отражал более важную проблему механизмов защиты прав заключенных. С этой точки зрения переподчинение тюрем Министерству юстиции выглядит логичным и необходимым. Хотя советское государство формально признавало, что заключенные могут иметь права147, заключенные ощутили первые изменения в этом вопросе только в начале 90-х годов. «Но первое, что ощущается с 87-го по 90-й, именно то, что нам хотели показать, что стараются соблюдать права человека... Допустим, если до 87-го года они могли на тебя наорать, могли тебя избить, могли... Да все что угодно могли. На своей шкуре испытал это, естественно. То в 87-м году было просто... Не очень постепенно, а именно резко... Все перестраивались. Как говорится, и там, и в лагерях тоже. Допустим, хозяин вчера не то что смотреть как на животное, мог теперь с тобой спокойно поговорить, спокойно побеседовать, именно спокойно... Просто им дали команду сверху - не хамить. И они тут же, смотришь, прямо на глазах, понимают, что заключенные тоже люди»
Если попросить российского заключенного вспомнить самые трудные пережитые им в тюрьме моменты, то он наверняка упомянет тяжелые условия штрафных изоляторов. «Ограниченный рацион» (на арго - фунт) широко применялся в дисциплинарных целях вплоть до начала 90-х годов. «В 71-м году вышел указ - кормить (в ШИЗО) через день, то есть стали так кормить - утром - завтрак, в обед - вообще ничего, ужин - первое, второе. На второй день - фунт, кружка кипятку и чайная ложка соли. ? Ну фунт, это 450
граммов хлеба, это по-нашему фунт. Так в зоне дают 650 граммов, а это 450 граммов в изоляторе»149. Более того, наказание штрафным изолятором часто расценивалось представителями администрации как почти официальный предлог к применению силы и физических наказаний по отношению к нарушителям порядка. «Вот когда я пришел в 95- м году, я еще застал момент, когда били. Соответственно, сейчас это все сильно поменялось и физическое воздействие, если оно есть, если оно еще применяется, то крайне мало»150. Наказанные штрафным изолятором автоматически лишались писем, посылок и свиданий. Согласно закону определение длительности дисциплинарного наказания относилось к исключительной компетенции начальника учреждения. «Длительность наказания в помещении камерного типа (ПКТ) не ограничена. В действительности она может быть равной оставшемуся сроку лишения свободы»151. «Раньше там чего-то - хозяин не разговаривал, раньше им было разрешено сразу давать четыре пятнашки кряду (15 дней в ШИЗО) - а четыре пятнашки фактически нормальному человеку выдержать и высидеть трудно - это как Бухенвальд»152.
Законом от 12 июня 1992 г. был впервые официально ограничен срок дисциплинарного наказания. За этим Законом последовал ряд других изменений в тексте Исправительно-трудового кодекса РСФСР, введенного в действие 1 июня 1971 г. В частности. Закон от 12 июня 1992 г. зафиксировал впервые в российской истории права заключенного: на свободу религиозных верований, на личную безопасность, на информацию касательно своих прав и обязанностей153, на переписку, на свидания, на телефонные переговоры, на отпуск, на свободу перемещений в пределах колонии, на заключение договоров страхования. Тем же Законом были упразднены ограничения на вес посылок (ранее заключенный мог получать посылки весом до 3 кг только после истечения первой половины срока лишения свободы), практика лишения спальных принадлежностей в ШИЗО и ПКТ, был допущен внешний контроль за действиями руководства пенитенциарных учреждений. Затем Законом от 18 февраля 1993 г. была отменена практика высылки и ссылки154. Закон от 6 июля 1993 г. положил конец раздельному содержанию рецидивистов и лиц, впервые совершивших тяжелые преступления, что одновременно означало завершение эры «белых лебедей», колоний строгого режима, специально созданных для «перевоспитания» всеми доступными методами рецидивистов и блатных.
Введение в действие 1 июля 1998 г. нового Уголовно-исполнитель- ного кодекса (УИК)155 подвело итог вышеупомянутым юридическим новациям. Он гарантировал заключенным право на личную безопасность (ст. 13), право на покупку без ограничений продуктов питания, право на свидания, право на получение посылок и передач, право переписки (администрация теперь не может лишать заключенных этих трех прав в порядке наказания), право на телефонные переговоры, право на прогулки, право на просмотр телепередач и художественных фильмов, право хранить книги и журналы (ст. 88-95)156. Таблица 107 наглядно иллюстрирует прогресс в деле гуманизации обращения с осужденными, наблюдаемый по сравнению с последним советским Исправительно-трудовым кодексом 157.